Музыкальной истории известно много случаев, когда женщина становилась причиной распада групп. Но бывало ли когда-нибудь наоборот? Ведь иногда только заботливая женская рука может аккуратно склеить кусочки, которые, казалось, не дано собрать воедино.
Как мы помним, Джой записывал сольный альбом. Да, он был великолепным лириком, но прописать инструменты так хорошо, как в Hall of shame ему не удалось, несмотря на то, что к работе были привлечены очень хорошие сессионные музыканты. Альбом все равно выглядел суховатым по сравнению с мелодичной эмоциональностью пластинок группы.
Но Джой не сильно расстроился. Запись сольника была для него интересным опытом, не больше. Теперь он будет как раньше отдавать все силы группе, и вносить свою лепту в виде лики и партий бас-гитары в общий котел.
Сэм, Шерман и Карл альбом послушали и оценили со всей предвзятостью, с которой можно оценивать работу своего лучшего друга. Коротко указав на недостатки в гитарном звуке, имевший музыкальное образование, Шерман, поставил диску пять из пяти. Сэм корректно напомнил всем, что вокал – это не вотчина Джоя, а Карл, проигнорировав сбивчивые, на его взгляд, ритмы, назвал Уотсона самым талантливым человеком, с которым ему приходилось работать.
Басист был доволен их теплыми отзывами, и ни о какой работе, кроме Hall of shame не задумывался. Пока не появился Дэвид Ройс – шотландский музыкант, который вместе со своими коллегами и несколькими приглашенными артистами записывал альбом, обещавший, как писали в журналах, стать эпохальным. Сразу после выхода пластинки Джоя, Ройс позвонил ему и поздравил с этим важным событием.
– Благодарю, – ответил басист Hall of shame, удивленный тем, что человек, с которым он был знаком лишь заочно, решил лично поздравить его.
– Это важная веха в музыкальной карьере, – продолжал Ройс. – Я считаю, артист должен попробовать все: сольные проекты, работу в группе, различные коллаборации, верно?
– Смотря, к чему у него лежит душа, – задумчиво ответил Уотсон, гадая, куда же тот клонит.
– В общем, Джой, не хочу ходить вокруг да около. Я скоро займусь интересным проектом вместе со своими друзьями, и мы были бы очень рады видеть тебя там в качестве бас-гитаритса.
– Оу, я польщен.
– Если заинтересуешься – дай мне знать. Обязательно.
– А что за проект?
– Ограничивать себя мы не станем! – воскликнул Ройс. – К обсуждению принимаются любые идеи. Но ориентировочно хочется поэкспериментировать с рок’н’ролльным звучанием начала нулевых.
Тот что-то невнятно промычал.
– Мы можем на тебя рассчитывать?
– Дэвид, я не хочу ничего обещать. У меня гастроли на носу.
– Мы никуда не торопимся! – заверил его Ройс. – Если надо мы подождем твоего возвращения.
Джой непроизвольно удивленно заморгал. Дэвид Ройс, который без труда может найти хорошего басиста, готов ждать пока Hall of shame закончат тур, чтобы играть именно с ним.
– Дай мне знать! – уже с небольшим нажимом сказал шотландец.
– Хорошо, я дам, – согласился Джой. – Но я ничего не обещаю.
– Я понял! Но мы ведь не закрываем эту тему?
– Нет, не закрываем.
– Отлично, жду звонка, Джой! – Ройс отключился.
– Кто это был? – поинтересовался у басиста Шерман, видя, что тот очень удивлен состоявшимся телефонным разговором.
– Это был Дэвид Ройс. Он хочет, чтобы я принял участие в его проекте.
– Ммм… И что ты об этом думаешь? – тоном ревнивой девушки спросил гитарист.
Джой прекрасно знал эту его интонацию и капризное выражение лица, поэтому ответил:
– Ничего не думаю. Сейчас у меня полно других забот, и я предпочитаю думать о предстоящих гастролях.
Шермана эти слова удовлетворили, и о звонке Ройса больше никто не вспоминал.
Hall of shame отправились в тур. Как обычно масштабный и аншлаговый. В каждом городе музыкантов ждали новые впечатления, знакомства с новыми людьми и новые яркие эмоции.
И именно во время или после гастролей музыканты, вдохновленные этим, писали новую музыку. Возможно, поэтому каждая их работа была такой оригинальной, эмоциональной и всегда разной.
Прошедший тур не стал исключением. Едва вернувшись в Лондон, Hall of shame отправились в студию.
Все могло бы пойти замечательно, каждый как обычно, занимался бы своим делом, но на Джоя к сожалению или к счастью снизошло вдохновение, и он написал песню. То есть полностью. Слова, ритм и музыку. Вдохновленный и, если можно сказать, окрыленный, он принес наброски своим товарищам по группе. Прочитав ноты и текст и выслушав комментарии басиста, самое мягкое, что могли ответить его друзья это то, что песня не подходит концепции альбома.
– Плюс она явно не для моего вокала, – добавил Сэм.
– Ее буду петь я.
– Ты? – недоверчиво спросил Карл.
– Да. Что тут такого?
– Нет, – барабанщик покачал головой. – Ничего.
Джой переводил взгляд с одного хмурого лица на другое. Им не нравится его песня? Почему не сказать об этом прямо? Басист редко писал музыку, а сейчас он сочинил что-то, по его мнению, шедевральное, а коллеги по группе этого не оценили. Джой не хотел ругаться, поэтому решил отложить решение данного вопроса до более благоприятного момента, но время шло, а дело не сдвигалось с мертвой точки. Надо отметить, что Уотсон очень серьезно относился ко всему, что он делает и считал, что любое произведение имеет право на жизнь. Не бывает плохих или хороших песен, фильмов, картин или книг. Бывает просто мнение большинства или меньшинства. А большинство, как мы знаем, не всегда оказывается правым. Но большинство может задавить. Так вышло и в нашем случае.
