Космический ассенизатор номер ХХХХХ как раз ускорялся, направляясь на вызов с планетной системы ХХХ, когда получил общеизвестный в этой части обитаемых галактик сигнал «МэйДэй». Он был едва различим, и универсальный переводчик едва справился со своей задачей, несколько минут терпеливо, но эффективно разбирая мало различимые слова и фразы.
Унг стянул с себя старый запотевший комбинезон и шумно почесал когтями, заметно отросшими за этот рейс, свою широкую грудь. Согласно инструкции, это было запрещено – не чесаться, конечно, было запрещено, а раздеваться, – сидя прямо за панелью управления. Но температурный режим в тесной кабине постоянно сбоил, и «мусорщик», как любовно называли данный раздолбанный транспорт портовые рабочие, давно было пора отправить на пенсию, а выражаясь более точно – в утиль. Он был не просто транспортом для обнаружения, перемещения или ликвидации космического мусора, он был настоящим ветераном-долгожителем. Его потертые и местами еще покрытые пятнами краски борта были многократно пробиты настоящими боевыми снарядами и пулями. Возможно, это было своеобразным знаком уважения и благодарности. Нередко над ним глумились богатенькие и скучающие в космосе «леди и джентльмены», которых не пугала ответственность за жизни каких-то жалких мусорщиков, слишком многочисленных, по их мнению, и не обремененных высоким уровнем интеллекта.
…
В кабине было то слишком холодно, то слишком жарко, и никакой романтики дальнего космоса, хотя исполняемое мусорщиками дело было так же важно, как и более почетные обязанности, принятые в процветающем цивилизованном мире. Несмотря на актуальность своевременной и нужной космическим дорогам, орбитам и планетам уборки, вслед этому транспорту обычно плевали, картинно отворачивались и демонстративно зажимали носы, завидев служебные комбинезоны «ассенизаторов», абсолютно не принимая в расчет, что употребляемое как обидное слово «ассенизация» изначально происходит от невинного французского assainissement – оздоровление. Да и никакого запаха мусора не было и в помине, не считая собственного запаха экипажа, запертого в тесном пространстве престарелого судна и механизмов. Напарник Унга, Аа, тихо и мирно посапывая, спал, удобно свернувшись на узкой постели, не пристегнув, как положено по инструкции, удерживающие ремни и не снимая обуви после своей смены.
Но в космосе, как в море. Поймал сигнал – сделай, что сможешь, а не отсиживайся. В космосе никакая «хата не с краю», а если ты, не дай бог, нажил дурную славу и прошел мимо, то и тебе никто уже не поможет. А такого даже самый последний из наемных мусорщиков себе не позволит. Этот район вообще малопосещаемый Отстойник, и повезло, что хоть одно судно оказалось поблизости, следовательно, нечего долго думать и надо действовать. Ведь завтра любой может оказаться на месте тех, с кем сегодня случилось несчастье. Оставшийся в одних трусах, вытирая пот волосатой лапой с выпуклого лба со слегка выпученными от умственного напряжения глазами, Унг с усилием перевел в активное положение давно не используемую и заклиненную еще прежним экипажем рукоять ручного управления, решительно и без колебаний снимая судно с автопилота. Вены на его сильных руках вздулись от усилия, но рукоять медленно поползла, грозя отвалиться и далее никому уже не подчиняться, но все же, жалобно скрипнув, сдалась и встала в нужное положение. Это тоже было запрещено и грозило крупными неприятностями, однако Унг прекрасно знал, что делает, хотя пилотских курсов не кончал. Наконец неповоротливая посудина сделала широкий разворот и, пролетев по кривой еще некоторое время, неуверенно, но все же взяла курс на сигнал бедствия.
Конец ознакомительного фрагмента.
