Подмосковье. Новый загородный дом в красивом месте у водоема.
Середина лета. Утро. Солнце. Тепло. Птицы поют.
На веранде пьют чай и разговаривают.
Лиля. Всю жизнь я мечтала именно о таком доме… Большие окна, светлые комнаты, деревянная лестница на второй этаж… Веранда с роскошным видом… где по вечерам пьют чай и разговаривают, а не играют в компьютер… Увы, человеческая эпоха закончилась в девятнадцатом веке, потом началась античеловеческая – это наша, а грядет – страшно сказать какая… Американская поп-культура окончательно завоюет подмостки и экраны, сексуальные меньшинства уловят в свои сети большинство несознательных граждан из так называемых развитых и не очень стран, и простая человеческая семья в виде мужчины и женщины будет восприниматься как анахронизм… типа древних фаллических культов и наскальной живописи…
Лара. Мамочка, не переноси свой печальный сексуальный опыт на развитие всемирной истории. Она пойдет другим путем.
Лиля(не обращая внимания на дочь). Все дело в том, что актер – это сугубо женственная профессия. Не говоря уже об актрисе… Независимо от ее внешних данных… Ибо суть актерства – в отдавании себя. Роли ли…
Лара. Режиссеру ли…
Лиля. Актер – всегда жаждет отдаться, режиссер – овладеть…
Лара. А если режиссер явно уклоняется в сторону сексуальных меньшинств?
Лиля. Тогда налицо видимый всем невооруженным глазом – кризис театра.
Лара(смеется). Тебе налить еще?
Лиля. Благодарю… По некоторым, разумеется, непроверенным, демографическим прогнозам, население России, к примеру, через пятьдесят лет сократится в два раза. Одновременно с этим лица китайской национальности, а также корейской, включая государство Гонконг, размножающиеся в геометрической прогрессии, хлынут на Запад, на гигантские неосвоенные территории Восточной Сибири, перенесутся за Урал и денационализируют бывшую великую русскую реку Волгу… в которой вновь заплещутся и заиграют белые белуги и полосатые караси…
Лара. Мамочка, ты сегодня явно в роли Кассандры.
Лиля. Разумеется, можно сказать, что все это уже было… было… Но согласитесь, переживать упадок Рима, не освоив его расцвет, – грустно… грустно и печально. Мы и не заметили, как наступило новое, цивилизованное варварство, где венец создания – человек оказался погребен под культурным слоем усовершенствованных памперсов, прокладок и презервативов… Варварство еще более горделивое, ибо уже вбивает, как ему кажется, последние кирпичи в Вавилонскую башню собственной самодостаточности…
Лара. Мамочка, отчего ты опять в апокалиптическом миноре? Ты же в очередной раз замужем.
Лиля. Тебе этого не понять, дитя мое. У меня была трудная жизнь.
Лара. Я знаю. В молодости ты жила в день на пять копеек. За три копейки ты покупала булочку, а за две – два стакана газированной воды без сиропа.
Лиля. И увидел Хам наготу отца своего Ноя, рассказал братьям своим и смеялся…
Лара. С каких это пор, мамочка, ты у нас стала библейским праведником? Сергей Иванович, скажите маме, она ко мне несправедлива.
Лиля. Справедливости вообще нет. Есть только любовь. И не любовь.
Лара. Стало быть, ты меня не любишь.
Лиля. Всю жизнь меня любили мужчины, которым я покупала пиджаки и галстуки, дома и квартиры. Собака нашей нежной и столь продолжительной дружбы с Сергей Ивановичем зарыта в его исключительном бескорыстии, хотя он в течение уже десяти лет то и дело напоминает, что он мне должен.
Лара. Сергей Иванович, когда вы вернете мааме тысячу долларов, она стесняется вас спросить.
Лиля. Пустяки. Конечно, такого дома у меня уже не будет никогда в жизни, но, в конце концов…
Лара. Не в доме счастье.
Лиля. Я этого не сказала.
Лара. Если бы я так мечтала заполучить этот дом, я бы развела Сергея Ивановича с женой, развелась бы сама и переписала строение на себя. Но мы, видите ли, сдуру обвенчались и теперь делаем вид, что понесем свой крест до конца…
Лиля. Я тебя много раз просила, не обсуждать мое семейное положение. Мой муж болен…
Лара. Охота была выходить за инвалида!
Лиля(дрожащим голосом). Извините меня, но в таком тоне…
Сергей Иванович. Лара, свари мне, пожалуйста, два яйца. Всмятку.
Лара. Вы думаете, это поможет? (Пожимает плечами.) Пожалуйста. (Выходит.)
Лиля(в слезах). Несносная! Несносная! Всегда была… несносная!
Сергей Иванович. Успокойся. Давай лучше выпьем.
Лиля. Хочешь меня напоить? Как тогда?
Сергей Иванович. Зачем мне тебя напаивать?
Лиля(кокетливо). Чтобы овладеть мной в пьяном виде.
Сергей Иванович. Ну, для этого совсем не обязательно напаивать…
Лиля. Хочешь сказать, что я такая легкодоступная женщина?
Сергей Иванович. Нет, дорогая, я же знаю, когда ты не захочешь, ты кремень.
Лиля(польщена). Вот именно!.. Меня всегда мучила ложь. Но теперь, слава Богу, я могу жить в чистоте. Слава Богу!
Сергей Иванович. Это звучит как-то угрожающе-двусмысленно.
Лиля. Ах, ты прекрасно понимаешь, что я имею…
