Ф О Т О Г Р А Ф
Глава 1. МЕТЕОРИТ
В палате хосписа, которую можно было бы назвать палатой люкс из-за обилия новомодных медицинских приспособлений, стоял устойчивый запах лекарств, напрочь убивающий всякую надежду на спасение. Высокие технологии позволяли облегчить последние дни жизни пациентов, обречённых на смерть, но саму смерть отменить они не могли.
Настольная лампа в шёлковом абажуре, стоящая на тумбочке, бросала жёлтое пятно на пол, не слишком-то освещая помещение. Мрак растекался от окна, казалось, он постепенно пожирал свет, наползая на кровать. Молодая девушка смотрела на эту безнадёжную борьбу, покорно ожидая, когда тьма поглотит её.
Лицо пациентки сливалось с белоснежной подушкой, такое оно было бледное и безжизненное. Длинные тёмные волосы, сплетённые в аккуратные косы, толстыми змеями лежали по сторонам исхудавшего лица с тонкими чертами. Пушистые ресницы, чёрными крыльями взмывая вверх, открывали огромные глаза удивительного незабудкового цвета. О больной проявляли трогательную заботу, это было видно по тому, как старательно подбирали для неё больничное бельё: сорочка, шёлковый халат, мягкие тапочки – всё в васильковых тонах, под цвет её глаз.
Она лежала, прикрыв глаза, изредка поглядывая на свою руку с приклеенной пластырем «бабочкой» – через иголку с прикрепленной к ней трубкой, в вену из капельницы поступал раствор. Рядом лежал пульт от телевизора, стоящего на стеллаже, напротив. Иногда она осторожно переводила взгляд на тёмный экран, боясь сдвинуть голову с удобной позы, как бы раздумывая, стоит ли включить, но так и не решалась это сделать. В палате было тихо, девушка даже плеер не использовала, хотя он тоже находился в пределах доступности, лицо её выражало покорность и мучительное терпение.
Ничего не происходило в палате – больная едва двигала глазами, капли из бутылочки ритмично падали, темнота от окна наползала тихо и неизбежно. Девушке казалось, что это огромный чёрный спрут выползает из тьмы за окном, он протягивает свои щупальца в комнату, опутывает ножки стола, кровати, заползает в постель. Она уже чувствовала его ледяное прикосновение к ногам, липкие присоски сдавили виски, она боялась пошевелиться, повернуть голову. Только руки и глаза ещё сохраняли подвижность, эту свободу давали медикаменты, вливающиеся в неё. Она с тревогой смотрела на жидкость, несущую ей спасение от надвигающей боли, если она иссякнет, закончится её жизнь.
Жизнь? Несчастная подняла глаза вверх, посмотрела на белый потолок. Разве это жизнь? Лежать тут бессильной тряпичной куклой пока истощатся силы, это жизнь? У неё уже не было сил бороться, остались только силы ждать. Она знала, где находится. Это не больница, здесь не излечиваются, здесь умирают. Да, её родные готовы платить, чтобы она лежала одна, не слышала стонов других больных, не видеть их, ей дают возможность не испытывать страданий самой. Пока. Пока медицинские препараты ещё способны это сделать, но скоро уже и они не помогут. Потом начнутся страшные муки, от одной этой мысли начинали холодеть руки. Уже и сейчас, когда бутылочка пустела, боли накидывались на неё, как голодные крысы. Поэтому она не отрывала глаз от капельницы: главное, чтобы спасительный раствор поступал непрестанно, главное, чтобы он не закончился! Что это за лекарство? Наверное, наркотик, и, чтобы он действовал, будут постепенно увеличивать дозу, и скоро она превратится в отмороженную наркоманку. Ей было всё равно, надежды на исцеление не было, а если умирать, так хотя бы без мучений!
Скрипнула дверь, в палату тихо вошла пожилая женщина в монашеском одеянии. Приблизившись к кровати, взглянула на капельницу и склонилась над девушкой.
– Всё хорошо, милая?
Больная только прикрыла веки.
– Мне страшно, – прошелестел её тихий голос.
– Не бойся, милая, Господь скоро примет тебя, избавит от мук земных. Ангелы встретят тебя в прохладных садах, райские птицы станут петь свои песни, утешься, милая, недолго уж осталось страдать.
Монахиня поправила одеяло и тихо покинула палату. Девушка закрыла глаза. Скоро она умрёт, что будет дальше, и будет ли что-то? Не может же быть, чтобы всё кончилось! Она не хотела умирать, она боялась смерти. Но боль, которая скоро накроет её с головой, казалась ещё страшнее. Это тягостное ожидание неотвратимых страданий не давало заснуть.
Она слышала, как прикрылась дверь за сиделкой, но ей показалось, что в комнате она не одна, тут был кто-то ещё, больная почувствовала присутствие чужого. Это бессознательное ощущение подтверждал внезапно появившийся странный синтетический запах, напоминавший свежесть, какая бывает в воздухе после летней грозы, и ещё – какое-то осязаемое кожей дуновение тепла. Она открыла глаза.
Рядом с кроватью колыхалась белая размытая субстанция, как будто молочный кисель или сгусток тумана. Девушка смотрела с любопытством, а белое облако склонилось над изголовьем. Казалось, оно разглядывало больную, хотя на туманном пятне невозможно было различить ни лица, ни глаз. Но от него шло тепло, притягивая к себе.
