До взлёта оставалось пять минут. Целых пять минут. Гале казалось, что время застряло на этой отметке и не желает двигаться дальше. Умом девушка понимала, что худшее позади. Но кто знает – вдруг окажется, что тогда на площади она ещё кого-то излупила? Или в приговоре опечатка, и сидеть ей не два с половиной, а три с половиной года? Всего одна циферка! Вдруг сейчас ворвутся люди в формах – и adios*, Испания, встретимся в другой раз! Для пущей безопасности Галя закрыла шторку иллюминатора. Больше, пожалуй, ничего нельзя было сделать – разве что проверить, насколько хорошо поработали испанские переводчики. По зубам ли им оказался "Мастер и Маргарита"? Хорошо, что не стала сдавать книгу в багаж! А то ведь хотела.
Взлёт задержался минут на десять. Лишь когда самолёт задвигался, Галя, наконец, решилась пристегнуться и открыть шторку.
Скорость постепенно увеличивалась – и вот уже самолёт оторвался от земли и устремился к самому небу. Вот и всё! До свидания, родная Россия! Вернусь, непременно вернусь, но не сегодня! В памяти всплыла песенка на украинском языке:
"Відірватись від землі,
Під крилом авіаліній.
І летіти в небеса,
І щоб ніхто не бачив.
Відірватись від землі,
Тільки я і небо синє.
В тебе сльози на очах,
Це ти від щастя плачеш".
То, что долгих тридцать месяцев было лишь мечтой, сегодня стало явью.
После четырёх часов полёта густые облака стали рассеиваться, и внизу показался синий ковёр с ворсинками белых волн. По нему скользили белые мошки-кораблики.
Посадка, незаметная, словно прыжок на месте. ¡Hola, Barcelona!**
Трап подаваться не торопились, и Галя снова начала беспокоиться. Вдруг посадка окажется ошибочной, и самолёт развернётся, чтобы лететь обратно – в Москву? Или российские спецслужбы уже дежурят на лётном поле, чтобы похитить её прямо из самолёта? Как Развозова… Нет, ну сравнила тоже – свою скромную персону с помощником депутата! Берегись, Галка – гордыня издавна считается на Руси тяжким грехом! К тому же, Развозова не из аэропорта похищали.
Наконец, очередь, стоящая впереди, зашевелилась.
Барселона встретила тёплой солнечной погодой, ясным небом и неповторимым запахом южного курорта.
Из автобуса девушка чуть ли не бегом кинулась к будкам паспортного контроля. В документ одна из первых легла печать.
Потом было получение багажа, встреча с туроператором, автобус в Салоу. Гид заманчиво рассказывал об экскурсиях и вкратце – о самой Каталонии, разучивая вместе с группой местные приветствия. А чтобы туристы на радостях не забыли – выдал брошюры. Галя больше смотрела в окно, чем слушала. Смотрела на обтянутые сеткой придорожные скалы, на скупую, в сравнении с русскими лесами, растительность, на море, которое то появлялось по левую сторону дороги, а то скрывалось.
По мере приближения к цели вдоль дороги стали появляться палатки со всякой мелочью: сувенирами, пляжными принадлежностями; кофейни с красивыми пирожными на витринах и, конечно же, отели. Одни имели собственные дворики, другие же выходили прямо на дорогу.
А вот, наконец, "Да Винчи"! Выгрузив чемодан, Галя направилась к стойке ресепшна. Две девушки (на бейджиках Галя прочитала имена – Анна и Каролина) разговаривали с туристами. Каролина – на испанском, Анна – на русском. Ждать, пока освободиться русскоговорящая, Галя не стала – подошла к той, что разобралась с туристами раньше. Попросила комнату с видом на море, договорилась по поводу сейфа, уточнила, где будут подаваться завтраки и ужины и, уладив формальности, собралась было идти.
– Вы хорошо говорите по-испански! – похвалила туристку Каролина. – Где Вы так научились?
– В тюрьме, – ответила Галя без утайки.
Глаза Каролины сделались круглыми. Ещё бы – с виду вроде приличная барышня! Узнала бы она, по каким статьям Галя сидела – глаза, пожалуй, и вовсе вылезли бы на лоб. Где уж европейцу понять, что в России выйти на согласованный митинг, который полиция всеми правдами и неправдами стремится разогнать – это участие в массовых беспорядках, а прикрываться руками от омоновской дубинки – насилие к представителю власти! Впрочем, слова "прикрывалась" в деле не было. По версии следствия, она сама напала на стража порядка и несколько раз ударила его ногой. Полгода её держали под домашним арестом, выпуская только на судебные заседания. Потом огласили приговор – и из родного дома она отправилась прямиком в тюрьму.
Кто сказал, что туда попадают только убийцы, хулиганы, воры и разбойники? Лиза получила десять лет за то, что, защищаясь от побоев пьяного мужа, убила его ножом. Маша – наполовину меньше, за фингал, который она засветила под глаз прокурорскому сыночку, что пытался её изнасиловать. Катерина, женщина глубоко верующая, никогда не пошла бы на воровство, если бы не тяжёлая болезнь дочери.
"Пришла в церковь, говорю: прости, Господи, грешная я! Пусть меня сажают, стреляют, да хоть живьём закапывают, только бы операция прошла удачно! Юлечка ведь ни в чём не виновата!"
Хорошо, операцию сделать успели.
У Елены Ивановны история прозаичнее – пенсионерка решилась на магазинную кражу, чтобы элементарно не умереть с голоду. Оксану привела за решётку любовь. Спасая от тюрьмы мужа-бизнесмена, она взяла на себя вину за его махинации. Он, конечно, не оценил жертвы – развёлся с ней и нашёл себе другую дуру. Или, наоборот, шибко умную.
