Мотор вдали всё дребезжал и дребезжал, почти неслышимо нарушая покой. Похоже, ночь работала от заведённого и только поэтому удерживала темноту. Жёлтый чистый свет проливали скривившиеся фонари, указывая, куда ступать. Небольшой броненосец, ещё подросточек, перебежал дорогу, напугав Лару. Она остановилась у столба, подождала, пока хвост зверька совсем скроется во тьме; пошла дальше, и её тень то удлинялась, то исчезала в неосвещённых участках, как перепрыгивала с островка света на островок.
Под одним из среднерослых деревьев, посаженных ещё отцами и дедами нынешних жителей посёлка, спал путник. Втянутая в рубище голова, накрытая шляпой. Рядом рюкзак, пыльный и бесформенный.
Лара медленно прошла мимо, стараясь не шелестеть и опасаясь, что сердце путника почувствует её. Было тихо, словно всё в мире оцепенело и не дышит. Она отходила, повернув голову, не уводя взгляда, пока не удостоверилась, что отошла от спящего на несколько десятков шагов. Теперь можно идти спокойнее, шелестя одеждой.
Но дорога продолжала пугать: чуть дальше, в кювете, она увидела шаровидные очертания разбившегося улья. Там, в невзорвавшейся бомбе, могли быть разъярённые осы. С опаской подойдя ближе, она поняла, что в темноте зрение обмануло её и это был всего лишь треснувший арбуз.
Ларина дрожь передалась какой-то дремлющей птице, которая, проснувшись, встрепенулась и поцарапала тишину крыльями.
Человек под деревом и разбитый арбуз нарисовали картину: бродяга хотел переночевать в посёлке, но его прогнали. Кто-то, подчиняясь безотчётному состраданию, наполовину в сопротивлении самому себе, принёс ему арбуз. Но брезгливость и желание солидарности со всеми, прогнавшими бродягу, восторжествовали: в последний момент арбуз швырнули так, что он разбился.
Ведомый жалостью вернулся в посёлок, куда и направлялась сейчас Лара, возможно, ступая по неуверенным следам этого человека.
Она старалась глубже вдыхать прохладу ночного воздуха, чтобы набраться сил переносить дневную жару.
На короткое мгновение у одного из деревьев, провожавших Лару взмахами ветвей, появился белый лист. И если бы он не оказался миражом, то прожил бы дольше. Но мгновение ушло, и он исчез навсегда.
У центрального входа гнили листья и сучья, – их сваливали кучами, засыпая отходы посёлка. Что происходило на расстоянии метра от забора, жителей не волновало.
Лара пошла не по кратчайшему пути, а делала крюк – хотела увидеть дом Эрла.
Она прошла мимо пустых и ждущих рабочего часа ремонтных гаражей. Эвакуаторы и небольшие тягачи стояли у ворот, будто сторожевые псы. Из-под её ноги прыгнул от нажима и покатился камешек. Капли воды из кондиционеров выстукивали по оставленным во дворах мискам.
Дом Эрла располагался на улице ремонтников, на самом краю посёлка, за которым продолжалось безграничное пространство и открывалась вечная пустошь.
Расчёт на то, что в его доме рано просыпаются, оправдался: в доме горел свет.
Она подкралась, стала под ветвями, где, как ей казалось, её не увидят, и приподнялась на цыпочки, заглядывая в окно. Над окном тянулась пластиковая гофра, защищающая провода от прожорливых мышей.
Две сестры Эрла красовались друг перед другом пёстрыми нарядами. Всем ведь хочется яркой одежды. Самого Эрла она не видела. Наверное, ещё не оделся. Одна из сестёр, та, что младше, крутилась перед старшей, и длинная сборчатая юбка завертелась, стала прозрачной юлой. Календарь на стене показывал вчерашнюю дату – не успели сорвать. Стол с салатом, фруктами, компотом, и гроздья винограда, и тёмные, похожие на гальку сливы. Чайник дымил на раскалённой электроплите. Собирались есть, вот и подходят к столу. Осталось Эрла дождаться, увидеть, как он выйдет к трапезе. Две девушки стали у стола, но смотрели в окно, прямо на Лару.
От испуга она зажмурилась, и мир погрузился во тьму. Она попятилась, словно уплотняя завесу между собой и окном. Открыла глаза – свет в окне, но – никого. Тот же стол с фруктами, календарь, чайник парит. Лара отвернулась и, вдавив голову в воротник, побрела к себе домой.
– Лара, – раздался позади зов, пробивая темноту, в которую она пряталась от сестёр Эрла.
Лара вздрогнула.
– Эй.
Она остановилась и выпрямилась со спокойствием. Звала её подруга Лара.
Лара подошла к Ларе.
– Привет. Ты ранняя пташка, – сказала подошедшая.
– Я? – слабым голосом отозвалась Лара. Она оглянулась – нет ли позади сестёр Эрла, и глубоко вздохнула.
– Что с тобой? – спросила Лара.
– Со мной? – спросила её в ответ Лара. Она никак не могла успокоиться. Ей всё представлялось, что сёстры Эрла, как фурии, преследуют её.
– Ты чего так напугана? – Лара нашла ладони Лары и сжала их.
– Да ничего, ничего, – Лара встряхнула волосами. – Напугана? Там… Там на дороге человек лежит.
– Где? – обернулась Лара.
– На дороге к посёлку, на межпосёлочном пути.
– Убитый? – с интересом спросила Лара.
– Нет, вроде спит, – сказала Лара и задумалась: а вдруг и вправду мёртвый. – Иду с работы домой, – сказала она.
– Да, а я наоборот – на работу. Нам зарплату повысили.
