Республика Беларусь, трасса М6; май 2010-го года
Заламывая перепачканные кровью пальцы, ты оглушительно кричишь.
Как я хочу не знать. Как я хочу не слышать. Как я хочу не быть очевидцем…
…твоей дикой тоски по нему.
– ЗАМОЛЧИ! – рычу я, делая тише проклятую песню. – ЗАТКНИСЬ, ИДИОТКА! Замолчи, твою мать, мы на дороге!
На дороге в никуда.
Потные руки трясутся, и руль норовит выскользнуть из них. Ветер врывается в салон и хлещет меня по щекам. Твоя ладонь тянется к дверце, отжимает ручку…
И я слышу вой трассы под колёсами.
– ЗАКРОЙ! – кричу я, онемев от страха.
Я сдвигаюсь к обочине и спешно давлю на педаль тормоза. Форд нехотя замедляется.
Отстегнув ремень безопасности, ты выскальзываешь наружу и опускаешься на колени.
Твоё лицо белее свежего бинта, а глаза горят выжженными окнами.
Я вылезаю из машины, чтобы всё тебе высказать, но могу только бессвязно рычать.
Увидев меня на улице, ты испуганно отшатываешься и судорожно сжимаешь виски. На них остаются красные полоски от ногтей.
В ушах свистит шум трассы. Мимо меня – совсем близко – проносится Рено цвета бутылочного стекла. Я умираю от стыда. Все видят, какой я нелепый.
Я нелепый из-за тебя.
Я яростно кидаюсь к тебе, но ты неуклюже вскакиваешь с асфальта и бежишь… обратно.
В свой чёртов город, который мы наконец покинули.
Издав рык, я кидаюсь за тобой, от злости почти не видя, куда бегу.
Нагнав твоё шатающееся тело, я хватаю тебя за плечи и поворачиваю к себе. Твои глаза сверкают отчаянием, а лицо горит. Ты упираешься ладонями мне в грудь и пачкаешь футболку кровью. Ты кричишь выпустить тебя, потому что ты «должна до грозы»…
– УСПЕТЬ?! – ору я, брызгая слюной. – Куда успеть, больная ты дура?! Тебе нельзя бегать, идиотка! Уймись! Посмотри, здесь солнце!
Я с трудом обхватываю тебя и тащу нас в обратную сторону.
Ты бьёшься в моих руках, как буйный эпилептик. Твоя нога ударяет меня по колену, и я от неожиданности падаю на землю вместе с тобой, сходя с ума от гнева.
Нас никто не видит, но мне кажется, что видят все.
По моему лицу течёт пот. Джинсы ёрзают по обочине, покрываясь пятнами от травы.
– ЭТО ЗДЕСЬ СОЛНЦЕ! – визжишь ты, ударяя ладонями по земле. – А ТАМ БУДЕТ СНЕГ! ТЫ СЛЫШАЛ ПЕСНЮ? ТАМ СНЕГ! НУЖНО ТОЛЬКО ДОБЕЖАТЬ!
Она не видит нашего солнца! Оно ей не нужно!
– ТЕБЕ НЕЛЬЗЯ БЕГАТЬ! – реву я, оглохнув от своего крика. – КУДА ТЕБЕ БЕЖАТЬ?! НАПОМНИТЬ ТЕБЕ? ТЕБЕ НАПОМНИТЬ?
– НУЖНО! – кричишь ты, размазывая по лицу слёзы вперемешку с землёй. – БОЖЕ, НЕТ! НУЖНО ПРОСТО ДОБЕЖАТЬ!
С трудом встав на ноги, я наотмашь ударяю тебя по лицу.
Неожиданно и хлёстко – так, как ты понимаешь лучше всего.
Твоя голова летит вбок, и ты замолкаешь так резко, словно я не просто убавил громкость, а сломал тумблер звука.
– СКОЛЬКО ТЫ БУДЕШЬ ИЗДЕВАТЬСЯ, ТВАРЬ?! – реву я, снова поднимая ладонь.
Отняв руку от пунцовой щеки, ты гневно толкаешь меня в грудь и выкрикиваешь:
– СКАЖИ, ЗАЧЕМ ОНА ПОЗВОНИЛА ЕМУ?! ЗАЧЕМ ОНА ПОПРОСИЛА ЕГО?!
Я разгневан как никогда в жизни, но ты глядишь прямо в мои глаза и кричишь так смело, словно уже не боишься даже смерти.
– ЗАТКНИСЬ, НЕНОРМАЛЬНАЯ, БОЛЬНАЯ ТЫ ДУРА!
Сжав зубы, я вновь со свистом заношу ладонь и опускаю её на твою худую спину.
Нужно заглушить. Нужно заглушить крик твоей боли, иначе я сойду с ума.
– СКАЖЕШЬ, НЕ ЗАСЛУЖИЛА?! НЕ ЗАСЛУЖИЛА?!
Я снова ударяю тебя по шее, спине, плечам, ослепнув от ярости. А ты вскидываешь бешеный, оголтелый вызывающий взгляд и всё кричишь, будто совсем не чувствуя боли.
– ЗАЧЕМ ОНА ПОЗВОНИЛА ЕМУ?! ЗАЧЕМ, ЗАЧЕМ ОН ПОЕХАЛ ТУДА?!
Ударяю снова. Снова и снова.
А в изжаренном майским солнцем воздухе переливаются отголоски далёкой грозы.
