Когда война захватывает континенты и народы, жившие в мире, вдруг ополчаются друг на друга, становясь заклятыми врагами, начинаешь задумываться, что за силы способны совершить такое.
Мы мирные люди, и наш дом, наше селение расположено в горах. Сколько себя помню, мой отец и дед разводили коз и овец изготовляя из их молока прекрасный, вкусный сыр. Сыр, хлеб да виноградное вино, выращенное внизу, в теплой долине- вот пища достойная богов, и похоже они жили рядом, но мы до поры не знали об этом.
На крутой скале, рядом с ущельем, где располагалась наша деревня, стоял очень древний монастырь. Ещё мои прадеды знали о нем. Там всегда жили женщины, которые редко спускались к нам. Я и мои соседи возили туда молоко, сыр, хлеб, овощи, предметы обихода. Взамен они нас лечили, давали лекарства, помогали советами.
Однажды к нам пришли дурные вести о селении, расположенном в нижней долине: какие-то варвары напали на поселок и всех увели с собой, неизвестно куда. Теперь оно пустое и все обходят его стороной, боясь туда заходить. Мы обратились к старшей женщине монастыря, Еве, с просьбой дать совет: к кому нам обратиться за помощью, – у нас нет господина, мы свободные люди.
Она сказала, что все проблемы от камня, который лежит у ворот поселка, его надо сбросить в воду, у одного из бурных порогов реки. Еще она сказала, что всю работу надо выполнять в длинных холщовых рубахах до пят, в холщовых рукавицах, ноги тоже замотать холщовыми лентами, а на головы надеть холщовые колпаки. Ева сказала, что лен, из которого сделана холстина, защитит нас от того, что спрятано в камне. Всю работу надо выполнять осиновыми кольями, не касаясь камня руками, даже в рукавицах.
Мы не знали, сколько времени займет эта работа, да и надо было приготовить облачение, поэтому сначала собрали сход нашего селения, чтобы определиться: кто будет шить одежду, а кто будет собираться в путь. Кроме меня, вызвались выполнить эту святую работу еще пятеро. Всем поселком собирали холстину на наше облачение. Когда все было готово, мы оделись и засветло, сложив пожитки и осиновые колья в волокушу, на которой обычно возили сено, отправились вниз. Идти было страшно. Я не трус, но понимание того, что мы столкнемся с чем-то необычным, опасным, никак не связанным с нашей простой, спокойной и размеренной жизнью, терзало мое сердце. Когда солнце было уже высоко, мы подошли к селению. Уже издали пахло пожарищем. В самом селении никого не встретили. Там, где обычно раздавался крик петухов, звуки губной гармошки, скрип телег, голоса людей, стояла мертвая тишина. Настолько нам было страшно, что мы двигались по нему, несмотря на поклажу, почти бегом. Наконец, добравшись до входных ворот, увидели почти в нескольких шагах от них тот камень, о котором говорила Ева. Он был велик, локтей пять в высоту и локтей шесть в ширину. Раньше его тут не было, непонятно откуда он взялся. Пододвинув волокушу поближе к камню, с помощью шестов, вшестером, закатили камень на неё. День был жарким, пот так и лился по нам, но мы помнили указание Евы: ни в коем случае не снимать одежду, пока не выполним работу. Ева сказала, что животных брать нельзя, надо все сделать самим, поэтому камень тащили на волокуше сами, по трое, меняясь попеременно.
Наконец, к закату солнца, добрались до того порога реки, который указала Ева. Силы были на исходе, но работу надо было выполнить. В голове путались мысли, почему-то вспоминались какие-то страшные истории, слышанные от отца и деда о каких-то плохих проступках, совершенных ими, лезли глупые мысли, наполняя злостью на всех, кто тебя окружает. Заметил, что и другие вели себя нервно, были агрессивны, чего за ними ранее не замечалось. От всего этого, еще сильнее хотелось быстрее покончить с этой работой и вернуться домой. Камень был сброшен с обрыва, вместе с волокушей, прямо на порог реки. Видели, как река подхватила его и понесла бурлящим потоком вдаль. С нас словно сняли огромную ношу, мы без сил упали на землю и уснули. Всем снился один сон: как будто со всех сторон нас окружает кромешная тьма, пытаясь своими тонкими длинными пальцами забраться под одежду, но наша одежда светилась голубым светом и не даёт тьме прикоснуться к нам. Затем вдруг тьма свернулась в клубок, и река унесла его куда-то вдаль.
Утром, проснувшись, почувствовали себя гораздо лучше. Обменявшись воспоминаниями о сне, голодные, но счастливые поспешили обратно. Проходя опустошенное селение, услышали то ли чей то всхлип, то ли писк. Обыскав в дом, из которого доносился звук, нашли под кроватью девушку. Силой вывели её на улицу: её трясло от страха, и она оказалась глухонемой. Решили отвести её к Еве: может та сможет что-то от неё узнать о произошедшем. Всю дорогу она с опаской смотрела на нашу одежду, но уже вела себя спокойно.
Миновав свое селение, окольной дорогой, как велела Ева, мы пришли, в полдень, прямо к монастырю. Нас впустили, девушку куда-то увели, а нам велели раздеться донага и бросить всю свою одежду в горящий камин. Когда одежда в камине сгорела, нам просунули через полуоткрытую дверь мешок с новой одеждой. Она была, на первый взгляд, обычная – рубаха, штаны, но ткань показалась странной: мягкой и шелковистой на ощупь и достаточно толстой. Когда оделись, вошла Ева и объяснила, что одежда сделана из крапивы, она нас очистит и вылечит, и мы можем спокойно возвращаться домой. Пока. Мы были так счастливы, что все позади, и можно вернуться домой, что не обратили внимание, на это «пока». Жизнь продолжалась своим чередом, мы берегли одежду, подаренную Евой, а наши жены научились делать такую же, благо крапивы в округе хватало.
