Утро выдалось ясным, облака неслись по небу наперегонки с птицами. Дорога, покрытая серебрящимся на солнце песком, тянулась прямо на север через негустой лес, за которым стояли горы. Из-за деревьев можно увидеть недалёкие крутые вершины, на которых уже совсем не осталось снега. Воздух в этих местах настолько чист и свеж, что казалось, на Земле такого вряд ли найдёшь даже в самых укромных местах.
– Сколль! – крикнул своей собаке. Он опять свернул с пути. Очень любопытный пёс. Стоит листику шевельнуться от ветра, как он тут же бросается на него, думая, что найдёт что-то живое. – Давай, мальчик мой! Солнце поднимается всё выше, а у меня ещё работа есть! Не будем задерживаться! Сегодня мы припозднились.
Я хлопнул несколько раз в ладоши, поторапливая собаку, затем, не дожидаясь его, продолжил лёгкий бег по лесу.
Каждое утро у нас один неповторимый маршрут: покинув двор, сворачивали к лесной опушке и преодолевали достаточно большое расстояние до шоссе, по которому потом возвращались к дому.
Пробежав немного, я вдруг почувствовал, что пёс отстал, а когда развернулся, чтобы посмотреть где он, то оказалось, что Сколль не сдвинулся с того места, где я его оставил. Он зарылся носом в землю, негромко рычал, но при этом весело вилял хвостом.
Я не умел на него злиться, поэтому вернулся и спросил, что он нашёл.
Но Сколль не отвлекался.
– Послушай, дружок, – стал уговаривать его я, – у нас совсем нет времени. Давай ты завтра…
В этот момент послышался шорох. Сколль насторожился и заскулил, словно что-то почуял. Я выпрямился, затем постарался вглядеться в полутёмный лес. Это могло быть какое угодно животное. Знаю не понаслышке, что в этих краях водятся куницы и рыси, ласки и горностаи, бобры, бурундуки, белки. Но в пределах видимости никого не было.
– Здесь никого нет, Сколль. Пойдём! – Я сделал шаг к дороге, а собака рванула в лес. И вот теперь, раздосадованный, я бежал за ним, перепрыгивая через поваленные ветки и бугорки.
«Ну всё! – думал я. – Отныне без ошейника он у меня не выйдет!»
Неудачно подняв ногу, споткнулся о выступавший из-под земли корень дерева и повалился на землю, сделал сальто и упал прямо на спину, но не ушибся. Моей собаки нигде не было, когда я поднялся на ноги. Вцепившись в волосы, я стал крутиться вокруг своей оси и звать его.
– Сколль! Это уже не смешно!
Наконец, он подал голос. В его лае я уловил высокие звуки, а их частота указывала на степень возбуждения или даже… «срочности». И пока шёл к нему, я анализировал: протяжный «гав», последовательный, сравнительно медленный лай с ощутимыми паузами. Сколль мог так лаять только в случае, если «засёк» чужака на территории. Мой четвероногий друг словно говорил таким образом: «Я тебя вижу, я готов наброситься, так что дальше ты не пойдёшь».
Поэтому я напрягся всем телом, готовый увидеть бомжа или заплутавшего туриста, возможно, охотника. Показался серый хвост, Сколль не стоял на месте, он прыгал из стороны в сторону, показывая тем самым, что все пути заблокированы. Я вышел из-за деревьев и увидел испуганную до смерти девушку, вжавшуюся спиной в толстый ствол сосны.
Вот это «чужак»! Я аж дар речи потерял.
– Ко мне, Сколль! – крикнул я и похлопал его по заду. Пёс замолк и сел у моих ног.
Лучи солнца пробивались сквозь листву, скользили по стволам и ложились золотыми пятнами на тёмную землю, сплошь покрытую иглами. Таинственная незнакомка молчала. Но и не уходила. Казалось, теперь, когда её остановили, она уже не в силах сделать и шагу.
– Ты заблудилась? – осмелился спросить я. В наших краях очень сложно обходиться без проводника. А девушка такая хрупкая внешне и на первый взгляд скромная, спокойная… казалось, что она могла в любой момент сломаться и рассыпаться на множество мелких кукольных обломков, накрытых длинной бордовой юбкой с поперечно идущими черными полосами.
Она замотала головой, разметая свои тёмные волосы по плечам, давая понять, что я ошибся. Затем сказала:
– Нет. Просто гуляю.
Голос у неё оказался мягким и мелодичным. Я улыбнулся.
– Ты где-то живёшь недалеко?
Она взволнованно осмотрелась, затем кивнула, что да.
– Странно. Никогда не видел здесь других домов, – я скромно ухмыльнулся, – кроме своего собственного.
– Значит, плохо смотрел.
Сколль принялся бегать по лесу и что-то вынюхивать, дав возможность девушке расслабиться. Наконец, оторвавшись от сосны, она подошла ко мне и неожиданно взяла мою руку. И только теперь я увидел кровь на ладони.
– Сильно ушиблись? – спросила незнакомка, вытирая кровавые потёки рукавом своего свитера.
– Я даже не почувствовал, – ответил, завороженно глядя на неё.
– Рану нужно обработать, а иначе инфекция может попасть, – молвила она, а в следующее мгновение оторвала лоскут ткани от юбки и быстро перевязала мне руку.
– Ни к чему это было…
Но она словно не слышала. Подбежал Сколль и принялся обнюхивать её ноги. Слабая улыбка тронула бледно-розовые губы.
– Можно его погладить?
– Конечно! Он очень добрый.
Девушка присела, её руки зарылись в густой серебристой шёрстке, затем она почесала за ушами, и собаке это понравилось, о чём говорил его весёлый хвост.
