1. 1 лепесток. Только небо, только ветер
Альба
Сорванная веточка жасмина с белым хрупким цветочком крутится в моих пальцах. Тонкие, едва различимые нотки, вспорхнув, тут же увядают. Впрочем, как и я...
Всю жизнь мне твердили, что родилась под счастливой звездой. Все всегда ждали от меня великих результатов, потому как: "Альбе же так повезло!"
-> Повезло родиться в роду одного из самых успешных виноделов.
-> Повезло с мамой, влюбившийся в отца и оставившей родину и карьеру ради него.
-> Повезло с бабушкой, точной копией которой я и являюсь. Статной северянкой гордой Италии, что до сих пор не любит сидеть на месте. Брат перенял от неё это упрямство и бешеную инициативность, а я..
-> Мне повезло родиться талантливой. Все повторяют это с заветным постоянством, совершенно отметая ту мысль, что ради этого таланта пришлось многим пожертвовать. И в конечном итоге, почти всё потерять.
-> В конце концов, мне повезло с дочерью... а её отцом. Ну, что ж, до прошлого лета я была уверена, что это так.
Я счастливица! Si. Но почему же... Как же..
— Perché sono così stupida! Come potevo lasciare che ci abbandonasse così... [Почему я такая глупая! Как я могла позволить ему вот так нас бросить?] — Я ругаюсь сама на себя, сжимаю цветочек, что есть силы, и вцепляюсь в свою светлую копну на бестолковой наивной головешке. Прохожие оборачиваются, но мне уже всё равно. — Как согласилась на ту авантюру? Зачем подписала договор? Dio [Боже]. Угораздило же! Теперь одной разгребать...
Единственное решение всей этой истории состоит в том, что я должна пустить кого-то в наш дом! В дом, где когда-то мы были счастливы...
— Perché sono così stupida! Stupida... stupida!
Глубокий вдох.
Мгновенно успокаиваясь, возвращаю на лицо блаженную улыбку. Расправляю плечи и поправляю изящным жестом взлохмаченные волосы. Ничего... ничего... со всем справлюсь! Статная, сильная, симпатичная, но наивная до ужаса.
Я родилась под счастливой звездой. Мне же так повезло...
Только деньги от этого не нарисуются!
Ромашки спрятались
Гирлянда шаров российского триколора болтается над моей головой, обшарпанный пол поскрипывает от лёгкой поступи лакированных туфель, пока я лечу к стойке. Красивая улыбка, дорогой костюм. Или наоборот? Дорогая улыбка, красивый костюм... ха, неплохо!
Всё те же бордовые портьеры, служащие не один десяток лет в этом аду занавесом, колышутся от лёгкого летнего ветерка, задуваемого в форточку. А я несу весь этот бред тем, кому это даже не интересно. Так что..
— Я всегда был раздолбаем! Очаровательным, конечно, но редкостным раздолбаем…
Их головы, одна за другой, начинают заинтересованно подниматься. Продолжаю дальше:
— Еле закончил школу, провалился в универе, завалив четвертый курс, загремел в армейку, отслужил, устроился в автосервис, поступил на вечерку, еле закончил её же, а потом...
Все замерли, ожидая чего-то фантастического...
— Вы сами знаете, чего я добился. Так что, дорогие выпускники, не бойтесь наделать ошибок! В конечном итоге, именно они помогут вам достигнуть поставленной цели.
Ух, как сказал! С чувством, с толком, с расстановкой! В путь их добрый отправил, в Иордане омыл.
Отдал микрофон улыбающейся директрисе... Она за столько лет нисколько не изменилась. Всё та же шевелюра времён наполеоновских сражений, всё тот же звериный золотозубый оскал и очки с тонкой оправой. Обожаю!
Под оглушительный шквал аплодисментов спустился с трибуны лёгкой походочкой, намереваясь скорее сбежать с чужого праздника жизни. Но Лешкин взгляд заставил отсрочить этот момент и протиснуться на своё место на лавочке в третьем ряду.
Всегда ж мечтал быть приглашенным почетным выпускником этого учреждения — ради этого же вкалывал с шестнадцати! Прямо-таки, во снах видел и ночами молился... Ага-а-а, конечно.
— Мог бы и не выражаться. – Комментирует пламенную речь мой университетский друг, обнимая свою беременную жену, а по совместительству – учительницу ОБЖ этого замечательного заведения.
— Вам не понравилось? – Почти всерьёз спрашиваю я, аплодируя следующему самоубийце.
— Это было достаточно... своеобразно! – Улыбается его Ксюшка, держась за уже заметный живот. Ещё немного и в декрет.
— Пинается? – Кивают оба. – Ну, Лёш, теперь звони ей.
— Подожди, закончится всё, тогда наберу. – Цедит, не отрываясь от своей любимой.
Приуныл. Не то, чтобы я сильно надеялся сразу отсюда сбежать, но... ладно, что врать-то, были такие мысли. Именно так и думал!
Тем временем...
Разукрашенные семнадцатилетки выходят на белый танец, вытаскивая за собой самых стойких парней. Учительский состав всхлипывает, провожая своих галчат. Свет гаснет под слезную партию школьного фортепиано, на сцену выходит самая голосистая, купая актовый зал в лучах своего голоса.
Лёша Герра (а по батюшке Алексис) берёт под руку жену, идут танцевать. Я вытягиваю ноги, скрестив руки на груди. Жестом отказываю директрисе, не намереваясь ещё больше усугублять своё положение.
Закрываю глаза..
Тихая мелодия как нежный голос минувших дней. Ладно хоть школа не та.
С древа моей души срывается плод наливных воспоминаний, силой притяжения бесцеремонно вторгаясь в моё личное пространство:
