ЛЕКЦИЯ 1.Пролог. Обоснование Темы, Методологии, Авторского подхода. То, что можно кратко назвать КРЕДО АВТОРА
Приступая к изложению того представления истории Евразийской Общности, которая в политически осязаемой форме в настоящее время осуществлена в рамках Истории реализовавших этот субконтинентальный порыв социумов и этносов Евразии великороссов, следует обратиться к более широким основаниям, нежели присутствуют даже в практике изложения столь классических обобщающих курсов наличного этноисторического знания.
Я особо выделяю эту уточняющую характеристику Наличной Историчности как Этноисторической; именно в рамках написания истории этносов происходило становление Исторической Науки от Бероса, Манефона и Геродота до Трейчке, Карлейля и Блоха. Этот подход является господствующим в практике настоящего времени и все Надэтнические курсы т. н. Всеобщей Истории не более чем механические собрания этноисторических текстов, при объективном подходе являющих неслаженность объединяющего воззрения сверх общности бумаги, при субъективном являющих пристрастия социально-националистические школ и воззрений авторов-компиляторов. По источникам вхождения в практику Отечественной Истории и навеваемым им ориентациям его следует определить как Европоцентрическим или Западным; в целом по установкам сознания полагающим в качестве объекта исторического исследования статическое тело, этнос-нацию со сложившимся этно-культурным типом, устойчивой неизменной исторической национальной территорией – некоторый аналог пишущему частнику-историографу Большой Частник исторической судьбы; в прикидке на которого излагалась Отечественная История от Нестора до Рыбакова. И как следствие взаимосвязи России и Евразии втискивались в прокрустово ложе отношений Метрополии и Колоний в рамках Империи. Вот только как и почему титульная великорусская нация была самой «угнетённой» в Российской империи, а кавказские выходцы князья Черкасские с 16 века считались первыми по знатности в составе русского дворянства, что неслыханно для других империй Нового времени: Британской, Французской, Германской.
Столь очевидные несуразности этой схемы породили на рубеже 19—20 веков истерическую вспышку Евразийства, когда имперски-западническую линию и норманизм схватились переписывать на азиатов и Чингис-хана… – вот только почему-то осуществили её Великороссы… И на этом булыжнике оно споткнулось и испустило дух, оставив после себя только красивую заявку «евразийство». Что-то непостижимо странное для западнического цивилизованного подхода было в самом великорусском этносе, о чём писал Тютчев, провидел Данилевский, постигал Достоевский, восхищались Ницше и Рильке, к чему прикладывался Бердяев. Вот честно провалившаяся попытка последнего описать великорусский этно-психологический тип: как оказалось, в рамках наличных дефиниций ему может быть присвоено только единственное типологическое качество ШИРОТА – но это же приговор этноисторической определённости, возникающей на отграниченности из общего; это может быть соотнесено лишь к ВСЕЧЕЛОВЕЧЕСТВУ, даже не к планетарному – к ВСЕЛЕНСКОМУ, коли скажется… Это для западнического сознания, говоря прямо, НЕНОРМАЛЬНОСТЬ обратившаяся в ТИПОЛОГИЮ. А как известно, местопребыванием ненормальных людей является Сумасшедший дом, которым таким образом приговаривается Великорусская Евразийская Государственность. Впрочем, в общении с великороссами и другие народы становятся НЕНОРМАЛЬНЫМИ и казанские татары через 50 лет после страшного разгрома Казани Иваном Грозным энергично содействуют восстановлению Великорусской Империи, выставляя лучшую часть конницы в ополчениях Ляпунова и Пожарского, вместо того, чтобы восстановить независимое ханство, благо и Турция, и Крым и… вплоть до лорда Пальмерстона в 1854—55 гг. готовы поспешествовать. Нет же…