Весеннее солнце серебрит снежное покрывало. Кажется, будто вокруг рассыпаны миллионы сверкающих алмазов. Накануне вечером было на удивление тепло, однако ночью резко похолодало, выпала изморозь. Деревья стоят, словно на новогодней открытке, укутанные блистающей сахарной ватой. Дышится удивительно легко. Уже нет зимнего обжигающего мороза, но ещё не пришло время весенней слякоти. Лыжня, спустившись по отлогому берегу, делает плавный поворот и исчезает в зарослях черёмухи. Замечательная штука – пластиковые лыжи, скользят куда лучше, чем деревяшки. Оттолкнувшись со всей силы и сгруппировавшись в «яйцо», я качусь добрых полсотни метров по инерции. Толчок, ещё, ещё, цель совсем рядом. За спиной – несколько километров в хорошем темпе. Теперь можно немного передохнуть. Сегодня нет соревнований и не нужно вырывать секунды у соперников. Нет финишного коридора, обозначенного цветными флажками, и самое главное, нет той заветной черты на снегу, возле которой стоит судья с секундомером. Солнце не по-зимнему играет на безоблачном небе. Уже чувствуется, что настоящая весна не за горами. Птицы чирикают на разные голоса, не то, что в декабре, когда самой популярной мелодией был заунывный свист ветра в прибрежных кустах. Да что же они разорались так, эти пташки несчастные? Чего им не хватает!? Я протянул руку, чтобы отодвинуть склонившуюся ветку. Она будто шлагбаум перекрыла лыжню. Луч весеннего солнца ударил в глаза, и мне пришлось на секунду зажмуриться. Странно, но рука упёрлась во что-то твёрдое. Пальцы скользнули по ровной и гладкой поверхности.
Ну да, это журнальный столик, на котором чирикает на все голоса мой сотовый телефон. Вот и покатался, а как всё хорошо было! Кому же это так припёрло – в самую рань, да ещё в субботу? Потянувшись за телефоном, я зацепил чашку с остатками кофе, которая упала на пол, оставив на коврике возле дивана тёмное пятно. Да чтоб тебя…! На дисплее высветись только две буквы – «ДЧ», что в переводе означает – «дежурная часть». Ясно, кому.
– Слушаю, Чугунов.
– Доброе утро, Александр Сергеевич, помощник дежурного Кузовлев беспокоит.
– Николай Петрович, слушаю, что случилось, тревога что ли?
– Нет, час назад обнаружен труп женщины, со следами насильственной смерти. Эксперт говорит, что на ДТП не похоже. Следователь и криминалист уже там. За вами машина заедет минут через пятнадцать. По пути захватите участкового Кожевникова, он будет ждать на трамвайном кольце третьего маршрута.
– Адрес, где нашли?
– По переулку Лесному, в кустах недалеко от болота.
– Хорошо, понял, собираюсь, – я отключил связь.
Вот тебе и доброе утро, хотя всё относительно. В чей-то дом пришла настоящая беда, по сравнению с которой мой ранний подъём – действительно очень доброе утро. В запасе целых четверть часа, чтобы умыться, и выпить чашку кофе. Не много, конечно, но это всё же не боевая тревога, когда через две минуты надо стоять в строю. Можно особенно и не торопиться, и даже не ходить на цыпочках. Сын у моих родителей, жена в больнице, стесняться нечего, лишь бы табуретку на кухне не уронить спросонья, чтобы соседей не разбудить.
Я успел немного прийти в себя, пока наш уазик резво бежал по пустынным улицам летнего города мимо мигающих светофоров. Суббота, людей на улице практически не было, и лишь редкие прохожие попадались навстречу. На конечной остановке трамвая показалась знакомая фигура. Юра Кожевников не торопясь подошёл к нашей машине.
– Общий привет, – он хлопнул дверью, устраиваясь на сидении рядом со мной.
Ещё десять минут, и наша серая «буханка» свернула на обочину, где уже стояла машина дежурной части.
– Ну, теперь, кажется, все в сборе, – следователь закрыл папку с бумагами и кивнул нам. – Осмотритесь немного на месте, через десять минут поговорим, – он отошёл в сторону вместе с экспертом.
Недели две назад здесь был, и кто бы мог подумать. Вроде бы ничего и не поменялось. Тот же самый переулок с остатками асфальта на разбитой дороге, то же болото, за которым почерневший забор лесоторгового склада, домишки, выстроившиеся, вдоль улицы с палисадниками и непременными лавочками возле ворот. Почти деревня, где все знают друг друга не один год. И если до сих пор тихо, то погибшая вряд ли жила здесь. На этом умиротворённом фоне нелепым ярким пятном выделялись наши разномастные полицейские машины, стоявшие на обочине. Водители проезжавших изредка автомобилей, притормаживали и поворачивали головы в нашу сторону. Следователь, видимо закончив разговор с экспертом, жестом попросил нас подойти.
– Ну что же, начнём. Что скажет криминалист? – он посмотрел на эксперта, как только мы с Кожевниковым оказались рядом.
– Предположительно, – начал тот, – жертве был нанесён удар сзади по голове тяжёлым и тупым предметом. Я думаю, это произошло часов шесть назад, может и больше. Точнее о причинах и времени наступления смерти скажет судмедэкспертиза. Документов при ней не обнаружено, сотового телефона тоже. Нет ни сумочки, ни кошелька. Всё было бы похоже на ограбление, но, – криминалист немного задумался, – но если бы на пальце не осталось дорогое колечко и одна серьга в ухе с таким же камешком.
