Пролог
Стояло холодное ясное утро, какие бывали довольно редко. Среди снежных лесных просторов, погребённых под толщами ледяных массивов, пробирался человек, охотник, сжимая в своих руках дряхлый, но ещё вполне надёжный лук. Погода располагала к охоте, продвигаясь по следам шаг за шагом, он выследил несколько кабанов, крупных, с белоснежной белой шкурой, у одного из них заметны были крупные бивни, детеныши которые играли и были беспечны катаясь в снегу, беззаботно повизгивая друг на друга. Охотник не поддельным интересом наблюдал за причудливой игрой животных.
Раздался громкое гаркание птиц сорвавшихся с ветвей вековых деревьев, отчего те раскачивались и создавали шум на всю округу, испуганные кабаны взвизгнули и тот час спешили покинуть место своего пристанища. Охотник обратил внимание на деревья, таинственно раскачиваясь у себя над головой, зная, что птицы предвестники беды, и что-то явно их потревожило.
На небе едва были небольшие облака, но вокруг становилось все темнее от нарастающей вьюги, холод проникал под одежду, не понимая в чем дело, он потерял из виду потенциальную добычу, по земле начал расходиться гул глухих шагов, от которых охотник едва стоял на ногах, не желая встретится с источником звука, он быстро бежал в небольшую пещеру, с узким входом напоминающую заброшенную берлогу, откуда можно было заметить фигуру исполина, свободно разгуливающую по лесной чаще. Она напоминала гиганта сильно обросшего, чьи грязно-седые космы можно было различить, сквозь нарастающий буран.
Охотник у ужасе забился в глубь пещеры, увиденное потрясло его, от чего у того сердце билось настолько громко, что не слышал свои мысли.
Гиганта уже было не видно, но буран не стихал, и вход в пещеру медленно занесло.
Холод становился неизменным спутником, тому кому удосужилось оказаться в такой безвыходной ситуации. К его счастью в его рюкзаке были инструменты из которых он развёл небольшой костёр, который освещал голые стены пещеры.Пещера оказалась намного глубже, чем он ожидал, проход был чуть выше его роста, раскинув свой лагерь он начал ждать стихание погоды.
Он смотрел на искорки огонька, и на душе становилось теплее, а его желание вернуться домой делало его живым. Отбрасывая плохие мысли, он взял из своего мешка маленькую книжку, в которой делал переодически заметки. Он сел по удобнее, чтобы попытаться сделать зарисовку увиденного существа. После неудачных зарисовок, он забросил дневник обратно в мешок, чувствуя недовольство от нарисованного.
Спустя время треск костра стихал, а игривое пламя, стало тусклым, однообразным, унылым.
Усталость брала своё. Он с трудом заставлял себя не уснуть, отвлекая внимание на рисунок своей жены, и не замечая за собой он уснул.
Не разбирая во сне или наяву, он задавал себе вопросы: почему всегда со мной такие приключения?– озадаченно он спросил себя.
«Тихо, не вьюги, ничего абсолютно.Прекрасно.»
Вдыхая он чувствовал холод идущий по его ногам, словно хитрый змей. Он одернул ноги и тут же проснулся, отряхивая ноги от упавшего снега.
Встав на ноги, начал пытаться пробить проход наружу, он разжег факел из вещей в своей сумке, и со всей силы сражался в попытках вырваться из снежного плена. После безуспешных попыток, он остановился чтобы отдышаться, услышал то, что показалось ему разыгравшейся фантазией в этом мрачном месте.
Звук расходился глухим звуком по пещере, создавая причудливое и искаженное эхо, рисуя в воображении человека странные представления.
Ему становилось не по себе, стараясь списать это на разыгравшуюся фантазию, упорно продолжая свои попытки освободиться. Только замахнувшись услышанное вновь повторилось, проносившееся знакомым гулом по всей пещере, он бросил лопатку, и в замешательстве взял свой лук из-за спины и факел, скрипя зубами, его руки дрожали о представления, и ожидании того что может ждать его в одной из темных развилок темной пещеры, и осторожно продвигался глубже на звук, озираясь во все стороны. Его страх становился все сильнее и прилипал к его сердцу, делая его груз невыносимым.
Он был готов встретиться с любой угрозой, и готов был принять любой исход. Он слышал детский плач, плач новорожденного.
«Как такое возможно, возможно я иду в западню, или я уже сошёл с ума, скорее всего да, или я в логове, ведьмы, точно ведьмы, похитит меня и все, так все не дрейфь в таком я не был, но из этого мы выберемся, главное сильно не боятся,– бормотал он про себя.
За поворотом, звук слышался сильнее всего. Оттуда продувал слабенький ветерок, и струя яркого света рассекала мрак. Он чувствовал рядом выход, так близко, но разделяющий его страх, останавливал его путь.
Вздохнув всей грудью он нашел в себе силы, поправил свою шапку, и решил выйти навстречу неизвестному.
Он ожидал чудовищ, страшных, от которых в венах бы стыла кровь от созданных его воображением, он чувствовал себя как и взрослым стоящий перед выбор неопределенности и ребёнком пытающийся победить зло вокруг не взирая на опасность вокруг, но там был лишь ребёнок завернутый в пеленки, барахтающийся в тесных разрисованных пеленках, под лучами холодного света. Возможно он проснулся от наступившего утра, что бывает не так часто.
