- Ах ты, коза рогатая, обезьяна недоделанная! - закричала я в порыве гнева, окидывая слегка ошарашенным взглядом полнейший разгром в лаборатории. - А ну-ка, иди сюда!
Белошерстная лирпа из класса млекопитающих, обладая хитростью и известной слабостью к плодам миамии, наотрез отказывалась показываться на глаза. Она действительно чем-то напоминала козу, только трехпалую и отлично лазающую по деревьям. С одним рогом на лбу и тремя небольшими костяными отростками, расположенными в ряд от носа до макушки. Феня прекрасно знала, что если хозяйка зовет ее козой, а еще хуже – обезьяной, то хорошего ничего не жди. Явно уже пробралась в оранжерею и, забравшись на верхушку пальмовидной дрены, изображала из себя неподвижно висящий орех.
Несколько галактических суток назад я высадила споры миамии, наблюдая под действием лучей ускорителя за развитием ростка в нехарактерных для него жестких условиях. И что примечательно, растение быстро приспособилось к жаре и отсутствию влаги.
Вытянув усики, миамия стала конденсировать влагу на чувствительных сенсорах и этим восполнять себе недостаток воды. И вот в тот момент, когда она вовсю цвела и пахла, мне пришлось экстренно покинуть лабораторию, забыв в спешке ее закрыть. Начальник экспедиции срочно вызывал к себе всю нашу небольшую команду. Наверное, тогда эта коза и проникла в "святая святых", учуяв запах заветной миамии.
В мое отсутствие растение начало плодоносить, и чтобы получить любимый десерт эта наглая зверюга опрокинула дорогую аппаратуру, разворотила все вокруг и уничтожила записи моих трудов за последние несколько суток. А ведь именно такая реакция миамии доказывала, что у растения присутствуют зачатки интеллекта!
Группа биологов, в которой я состояла, прибыла на Нитрикс с научной целью год назад. Именно малышка Феня, спасенная мною от голлонозавра в первые дни пребывания на зеленой планете, потом помогла обнаружить редкое растение, названное мною за удивительную красоту цветения "миа мией", что в переводе с общеземного означало "моя прелесть". Именно так можно было назвать и то выражение восторга, что пребывало на мордашке Фени, когда она добралась до сладких плодов.
Феню полюбила вся команда, и она стала нашим талисманом и всеобщей любимицей, но именно меня она признала своей хозяйкой. Это было невероятно волнительно! Животное, никогда не встречавшее людей, признало в человеке друга. Уже не раз она отплатила за свое спасение, предупреждая нас заранее о надвигающейся буре или землетрясении своим беспокойным поведением.
Вспомнив об этом, я немного поостыла, в конце концов, сама виновата, что не закрыла двери на замок. А опыт... Опыт можно повторить, к тому же сейчас, после услышанной новости от Михаила Степановича о том, что мы меняем курс и летим на предельной скорости к станции "Астрея", мне стало совсем не до наблюдения и экспериментов.
На космической станции разгорелась настоящая эпидемия. Медблок на карантине, жители и гости "Астреи" в панике от того, что неизвестная болезнь каждые сутки уносит чьи-то жизни и от этого неожиданного бедствия, вспыхнувшего как пожар, пока не найдено было никакого эффективного лечения. Чем могла помочь скромная группа биологов, состоящая из четырех человек – неизвестно, но приказ не обсуждался, и мы все готовились к схождению на станцию, иронизируя по поводу решения начальства.
Прибыв на место и узнав об истинном положении дел, всем стало уже не до шуток. Судя по скорости распространения эпидемии, вирус передавался воздушно-капельным путем, и теперь защитные костюмы станут нашей повседневной одеждой.
Отсек лаборатории с жилой частью уже отсоединили и пристыковали к станции. Радовало то, что воздух в нем не соединялся с воздушной системой станции, и после проведенных суток в закрытом скафандре его можно было снять с себя, вернувшись в родной жилблок. Руки едва слушались после долгих часов работы. Больных было так много, что в первый момент мы даже растерялись, и им всем требовался немедленный уход. Ближайшая помощь прибудет только через две недели, а до этого часа нам предстояло как-то продержаться. Один только Костя не унывал и пытался всех морально поддержать.
- Я сейчас умру, если не поем и не упаду на чью-либо постель, - причитала пухленькая Лиза, хватаясь с жалобным стоном за живот.
Наш руководитель, мужчина пятидесяти двух лет, худощавый и невысокого роста, мрачно молчал. Михаил Степанович, или как мы все его ласково называли за глаза – Степаныч, чувствовал ответственность за всех нас, и я могла только предполагать, о чем он думал в этот момент. Я же мечтала только о душе, чтобы хоть немного взбодриться, и о пластыре, снимающем боль в пояснице. Через несколько часов нам снова заступать на смену.
***
Манаукский военный корабль совершал свой обычный рейд, когда был принят сигнал о помощи.
- Офицер Эрган, проложи курс до станции "Астрея". - Тот с удивлением бросил взгляд на капитана, который вышел из задумчивости. Командир же корабля, глядя в глаза помощнику, продолжил: - И сообщи на Новоман, что мы задерживаемся.
- Разве мы должны вмешиваться? Это проблемы землян.
