Пролог
Боб, Крапива и Лохматый
Боб ухватился за толстый сук, осторожно поставил ногу на ветку, дождался, пока та прогнется под тяжестью его тела, и ловко спрыгнул на землю. Приземлился удачно – на обе ноги. Поправил охотничью сумку, подошел к стволу древнего дуба и протянул руку Крапиве. Крапива презрительно глянула на протянутую ладонь, вдруг резко оттолкнулась ногами и спрыгнула с дерева, сделав в воздухе кульбит.
– Ловко, – не стал скрывать своего восхищения Боб, – эмансипация наступает.
– Что? – сразу нахмурилась Крапива, поправляя короткий зеленый плащ.
– Да так, ничего, это я о своем, об озерном, – сказал Боб и кивком головы указал направление. – Тут тропинка есть, минут через десять будем на месте. Если дама желает, может пройти первой.
– Спасибо, мы как-нибудь за хозяевами, – буркнула Крапива, отмахиваясь от наглой осенней мухи.
Боб снова кивнул и направился по едва заметной тропке вдоль густых зарослей кустарника. Крапива молча двинулась за ним, то и дело оглядываясь, словно впервые в лес попала. Однажды она замерла, затем молнией метнулась за сосну и застыла с зажатым в руке ножом. Но тревога оказалась ложной – крупный матерый еж, потревоженный вторжением на его территорию, соизмерил свои размеры с габаритами «вторженцев» и ломанулся с тропинки в кусты.
Боб глянул вслед колючему, потом на девушку, все еще прижимавшуюся к стволу, и тяжело вздохнул:
– Да нет здесь ничего опасного, я ж говорил уже. Расслабьтесь, уважаемая. Скоро будем на месте.
Боб оказался прав, действительно, минут через десять впереди посветлело, сосны с вкраплениями берез расступились, и спутники вышли на крохотный, очень милый пляжик.
– Пожалуйста, озеро Беленькое, – широким театральным жестом Боб представил Крапиве озерную гладь, покрытую густой дымкой. – Прошу любить и жаловать.
Озеро было не особо большое – метров триста в диаметре. Идеально круглое, оно обильно заросло с одного берега камышом и прочей болотной травой. Со всех сторон его окружали сосны, осины и березы. Летом эта зеленая стена просто радовала глаз, но сейчас, осенью, соцветье зеленого, красного, желтого, оранжевого и прочих цветов радуги выглядело просто фантастически. А добавьте сюда зеркальное отображение этой красы на озерной глади…
– Красиво, – после недолгой паузы сказала Крапива, – очень красиво. Не ожидала… Но к делу… И где же ваш этот… как его…
– Сейчас, сейчас, – заверил Боб, оглядываясь по сторонам, – непременно должен быть где-то здесь. Место оговоренное, и вон его лодка в камышах… А вот, собственно, и он сам.
Действительно, чуть поодаль, за большим можжевеловым кустом обнаружилось едва дымящееся костровище, около которого, возложив бритую голову на прозрачную пятилитровую бутыль, мирно дрых в обнимку с двустволкой бородатый мужичок в камуфляже с нашивками лесничего. Одеяло спящему заменяла старая брезентовая плащ-палатка еще советского образца.
– Вот, полюбуйтесь, – улыбнулся Боб, – золотой фонд местного охотхозяйства, краса и гордость лесничества «Мещера», господин Лохматый. По совместительству – егерь.
– А чем здесь так пахнет? – сморщилась Крапива, трогая носком мягкого сапожка еще одну пятилитровую бутыль, но почти пустую.
– «Жидкость для мытья стекол», – прочел Боб надпись на этикетке и пояснил: – А попросту – спирт. Эффективное средство, чтобы свалить с ног даже очень крепкого мужчину.
– И они это… пьют? – снова сморщилась Крапива.
– Пьют, и еще как пьют! Уж можете мне поверить! – заверил Боб и толкнул спящего сапогом. – Эй, Лохматый, проснись! Дембель проспишь!
Лесничий что-то забормотал и попытался перевернуться на другой бок. Но Боб выбрал момент и ловко выдернул бутыль из-под его головы. Ткнувшись ухом во влажную траву, лесничий сначала замер, потом вскочил на карачки и аки зверь лесной начал озираться по сторонам. Наконец его осоловелый взгляд сфокусировался на Бобе. Тут же бородатое лицо его расплылось в широчайшей улыбке.
– А-а-аа, господин Боб. А че так рано? Я вас только завтра ждал, в воскресенье.
– В воскресенье, – передразнил лесничего Боб. – Сегодня и есть завтра, то есть воскресенье, идиот. Пить меньше надо!
Лесничий на «идиота» совершенно не обиделся, поднялся с карачек на ноги и снова широко улыбнулся, заметив Крапиву.
– О! Да к нам в гости мадам! Счастлив видеть, сударыня. Велкам! Позвольте ручку лобызнуть.
Крапива тут же спрятала руку за спину, словно опасалась, что лесничий начнет силком ее целовать, а Боб тем временем представил гостью:
– Да, Лохматый, вот госпожа Крапива к нам. По обмену и с инспекцией. Прошу любить и жаловать.
– По обмену… – мечтательно протянул лесник, – вот бы и мне к ним по обмену…
– Да куда тебе по обмену, Лохматый, – хохотнул Боб, – ты тут-то, у себя дома порядка навести не можешь, а еще куда-то собрался.
– А че не могу, че не могу?! – обиделся лесник, озираясь по сторонам. – Все у меня в порядке, все у меня готово: вот костерок, дровишки, вон рыбка в садке: окушки, щучка. Сейчас такую ушицу сварганим! Спиртик опять же оченно хороший, сам проверял.
– Я уж вижу, что проверял, – усмехнулся Боб, ковыряя пустую бутыль ногой.
– Да ладно, господин Боб, вы же меня не один десяток лет знаете, – засуетился Лохматый, выкладывая в центре костровища сухие полешки «колодцем» и засовывая в середину березовой коры. – Ну притомился вчерась, вас ожидаючи, и погода не заладилась. Дощь с утра – противный такой, холодный, моросил все. И никакого клева. Ну, как тут не принять для сугреву? Как согрелся, сетишки поставил, так что уха-то будет. И вы, сударыня, давайте-ка своих зайчиков, уточек сюда, я их мигом…
