– «Уважаемые пассажиры, при выходе из поезда не забывайте свои вещи…» – попросила заботливо-металлическим голосом из динамиков подземки неизвестная женщина.
– Да уж, не забыть бы кое-кому собственную голову при выходе из поезда, – ворчливо подумалось в ответ Семён Семёнычу.
Нынче он, как всегда, собрался на уроки, вышел за дверь и направился к лифту, но тут его весело окликнула внучка Алинка: Деда, ты так и пойдёшь?
Смеющимися глазами она указала на причину своего веселья, и Семён Семёныч, последовав за её взглядом, растерянно охнул. На его ногах красовались любимые тёплые домашние шлёпанцы игривой пятнисто-леопардовой расцветки…
Семён Семёныч уселся на свободное место у вагонной двери и без особой приязни покосился на своё отражение в тёмном стекле напротив.
Любоваться там под стук колёс было особо нечем…
«М-да! Тёмная личность…»
Пальто-реглан с поднятым воротником, чёрный шарф, чёрная кепка-немка типа «горный егерь», затемнённые очки-хамелеоны и чуть приспущенная с носа на верхнюю губу чёрная же медицинская маска…
И только лежащий на коленях старомодный, сильно потёртый кожаный портфель а ля Жванецкий был немного не в стиль, светло-коричневый…
Впрочем, внучке нравится. Говорит, что круто… Винтажно…
За чёрную маску отдельное спасибо товарищу Вирусу! Теперь, если нет уроков, перед выходом в люди можно реже бриться и при этом особо не афишировать ни свою серебристую щетину, ни изрядно поношенную, ничем не примечательную физиономию. Впрочем, можно подумать, что физиономия сия и до пришествия вируса была кому-то особо интересна. Да и с чего бы? Так себе, обычный, не слишком древний старикан… лет шестидесяти с лёгким гаком…
– Собака съела товар, очень нужный товар! – совсем рядом, внезапно и довольно громко, перекрывая мерное постукивание колёс, печально пожаловался на судьбу измождённо-хрипловатый мужской голос.
Семён Семёныч вздрогнул, машинально озаботился загадочной собачье-товарной драмой неизвестного, но тут же прервал себя: «Да что это я?! Уже не первый год в метро интернет, мобильная связь, а я всё никак не привыкну, вздрагиваю от каждого ближнего рингтона на чужом смартфоне»…
– Собака съела товар – теперь она нарко… – продолжил было невидимый страдалец, но звонкий девичий голосок решительно прервал его:
– Сорян, Ксюха! Сорян! Скоро буду! Тут такой рофл! Жиза́! Ты Ки́нча помнишь? Ну да, того самого… И не говори, крипо́вый мэн! Достал всех тогда на впи́ске у Макса… Кринжо́во! Ну да, не умеешь чи́литься, не порть вейб пиплу… Ну да, задолбал он тогда а́гриться… Короче, Гибончик, кун сладенький его конкретно увял… Говорю же, классный рофл! Короче, есть вайрики по нашей теме… Да! Уже на подскоке!
Поезд замедлил ход, вышел из туннеля и остановился. Болтавшая по мобильнику девчонка лет шестнадцати в отчаянно изодранном по моде джинсовом костюме сверкнула на прощание серебром пирсинга на хорошенькой мордашке, мотнула круглой бритой головой с торчащими диким кустом из самой макушки лилово-изумрудными побегами и выскочила на перрон…
«Прямо Чиполлино двадцать первого века!» – усмехнулся про себя Семён Семёныч.
– И кого мы вырастили? Ну, скажите, кого? Банду безумных клоунов?! Они ведь даже родной язык забыли! – раздался слева исполненный невыразимого возмущения женский голос.
Семёныч в очередной раз вздрогнул и опасливо покосился на сидящую рядом примерно одного с ним возраста даму. Она явно обращалась к нему, поскольку в линзах её модных очков явственно маячило знакомое отражение…
