Ну что же… первая серия вышла в эфир. Я, как и обещала, сейчас буду рассказывать вам о том, как мы проходили самое первое испытание – ширму.
Собрали нас в час дня. Пошли.
Пришли на какую-то улочку, остановились у забора. Время 13:40.
Нас снимали с разных ракурсов. Потом забор открывался, нас то запускали, то выпускали. В тот день было холодно. Съемки на улице длились почти 2 часа.
В 15:50 нам объявили, что до 18:00 у них технический перерыв, и, мол, идите, куда хотите.
Мы спустились в том же здании в подвал, там что-то типа бара. Решили пообедать.
К нам приставили одного из редакторов, чтобы она проследила за чистотой эксперимента.
В 16:40, когда мы закончили трапезу, нас попросили выйти из здания. Мы вышли… пошли гулять… вернулись в 17:50, как нас и просили. В 18:00 нам сообщили, что по техническим причинам нас не могут впустить в здание.
Впустили в здание где-то в 20:00. Все это время мы простояли на улице.
Потом нас долго снимали в холле, мы рассказывали о себе, показывали, что умеем.
Пришел М. В. Виноградов. Я была очень рада его видеть, поскольку отношусь к этому человеку с глубоким уважением: ценю его вклад в развитие экстрасенсорики и то, что он придал этому явлению массовость. Ценю то, что он для нас, экстрасенсов, делает. Мне он так и сказал: «Это все для вас, экстрасенсы».
Наконец-то нас пустили в зал, где будет проходить испытание «ширма».
Первые 5 минут меня не покидало видение стола, за которым люди едят и пьют. Потом же я выцепила мысли остальных экстрасенсов и начала путаться. В итоге на камеру я так и сказала: «Я вижу за ширмой круглый стол, людей, которые едят и пьют». Но также озвучила другие варианты, которые возникали в голове, пока «любовалась» на ширму.
Интервью я давала в полночь. Главный редактор решила меня дополнительно протестировать, говорит, расскажите что-нибудь обо мне. Все, что я ни говорила, она отрицала. Тогда она меня спросила: «Нонна, скажите, пожалуйста, я замужем?»
Я улыбнулась и ответила: «Нет, вы не замужем. У вас есть молодой человек, но по каким-то своим причинам вы не решаетесь выйти за него замуж». Она улыбнулась в знак согласия, а я продолжила: «Вы в разводе. У вас был развод до 30 лет». У нее лицо стало серьезным, а оператор объявил, что съемка закончена.
Вернулась домой в час ночи.
Это был самый тяжелый день испытаний из всех тех, которые у нас были.
11.02.2008
Теперь поговорим о втором этапе отборочного тура.
Мы все знали, что задание будет связано с поиском человека. Правда, мы не предполагали, что человека придется искать… в мусорном контейнере.
Первая шла Аза, вторая – я, третий – Роман Фад, четвертая – Ольга из Челябинска, пятая – Турсуной.
Нацепили на меня «петлю» и впустили в зал. Зашла, смотрю: огромное помещение и куча мусорных контейнеров. Прошла в середину зала и встала в ступоре. Чувствую, человек рядом. Простояла я так минуту, потом вижу, в дальнем конце стоит Сережа Сафронов. Думаю: «Надо же к нему пойти…» Пошла. Подхожу, Сережа здоровается, просит меня рассказать о том, почему я начала заниматься экстрасенсорикой, откуда у меня дар и т. п. Потом он говорит: «Расскажите мне о моей жизни». Я рассказала пару вещей, после чего он протянул фотографию своего младшего брата, Андрея, со словами: «Перед вами 30 мусорных контейнеров, в 29 из которых – мусор. В одном из них находится мой брат. Докажите мне, что у вас есть способности, найдите моего брата».
Вместе с фотографией Сережа предложил взять личную вещь – шарф, но я отказалась. Взяла только фотографию, и первое, что я сказала: «Он болен». Сережа переспросил: «Болен?!» Я: «Да, он болен. Он нездоров». Сережа опять переспросил: «Нездоров?!»
Я выхожу из транса, осознаю, что я стою перед скептиком, в меня уставилась камера, и говорю: «Он боле-е-ел» (именно это вы все увидели).
Закрываю глаза, настраиваюсь и вижу, что светится та сторона зала, где я была, когда только вошла.
Пошла туда, по дороге проверила несколько контейнеров. Ни в одном из них я не увидела эфирного тела живого человека.
Тут я подхожу к нужному контейнеру, говорю: «Я думаю, что ваш брат здесь». Сережа говорит: «Вы в этом так уверены?» Я опять иду к другим контейнерам, которые были у меня в подозрении, и снова возвращаюсь к нужному контейнеру. Сережа: «Вы уверены, что мой брат здесь?» Я отвечаю: «Контейнеров так много, а выбор всего один». Он мне: «Вы, что, не чувствуете, что здесь пахнет мусором? Фууу… Вы хотите сказать, что мой брат сидит в мусоре?» Я отвечаю: «Знаете, у меня нос заложен».
Мы с ним проговорили в таком ключе минут 5–8, я ему: «Ваш брат в этом контейнере», – а он мне: «Проверьте другие»… – и тут донеслись до нас слова Андрюши: «Да задолбали уже, открывайте». Ему, видимо, не понравилось, как долго меня переубеждал Сергей.
Когда я нашла Андрея, все захлопали в ладоши. Это было приятно.
Я обрадовалась, обняла Андрея. От него шел жар, он был бледен, и у него была температура. Так как я была «в форме», решила заодно его подлечить.
