1.1. «Во имя Божие и имя Дамы // На тощей кляче нищий паладин…» (белая зависть к герою)
По информации сайта «Хайтек», к 2020 году в Китае будет введена в действие беспрецедентная система социальных кредитов, основанная на индексе благонадежности: «Согласно ей, действия каждого жителя КНР регистрируются и оцениваются в общей базе. За нарушение ПДД и жалобы в интернете рейтинг снижают, за помощь соседям и следование плану партии прибавляют баллы» (из статьи Юлии Красильниковой «Рейтинг благонадежности определяет судьбу каждого жителя Китая», https://hightech.fm, 21.07.2017).
«Отличникам» будут предоставляться привилегии; тех, кого «отправят на Камчатку», ждут ограничения в правах. Обладатели низкого рейтинга не смогут покупать билеты в спальные вагоны поездов и летать в самолетах бизнес-классом, недоступны им будут номера в дорогих отелях. Те, кто попал в группу «C» (а групп всего четыре: «A», «B», «C» и «D»), не смогут выехать за границу и отдать детей в элитные школы. Отпетых «двоечников», то есть причисленных к категории «D», ждут низкооплачиваемая работа и отказ в государственной поддержке… Словом, писательский прогноз Олдоса Хаксли (роман «О дивный новый мир», 1932 г.) начинает обретать вполне осязаемые очертания.
Если применять китайскую шкалу для главного героя нашей книги, то по совокупности своих экстравагантных поступков, он, думается, с трудом мог бы устроиться даже грузчиком в магазин «Красное&Белое». Да и то: дикие наскоки на мирные ветряные мельницы провинции Ламанчи, лихое освобождение забубённых каторжников, горячечные попытки среди елея обыденности воскресить золотой век благородных порывов («Я – тот, повторяю, кому принадлежит воскресить доблесть рыцарей Круглого стола, двенадцати пэров Франции, девяти мужей Славы, затмив собой всех Платиров, Таблантов, Оливантов, Тирантов, Фебов и Бельянисов и все полчища знаменитых странствующих рыцарей минувших времен…» [Сервантес 2018, с. 92 – 93] – все это, согласитесь, потянет не только на стандартный цикл уколов успокоительного, но и на обитую поролоном комнату в учреждении, принципы функционирования которого были заложены в начале девятнадцатого столетия французом Филиппом Пинелем.
Но, если отбросить колючий взгляд хранящего в визуальной памяти тысячи «фоток» из Instagram обитателя Земли 2010-х. вырисовывается, похоже, парадоксальная картина: не так уж редко встречающаяся белая зависть к герою, здраво рассуждающего о вещах, что называется вполне обыденных, но вдруг, в одно мгновение, становящегося непредсказуемым невротиком, когда речь заходит о благородных поступках и помощи униженным и оскорбленным. И для выделения таких завистников из людского потока, может статься, вовсе не нужна система распознавания лиц, установленная недавно в московском метро. Можно лишь, пожалуй, воспользоваться рифмованным советом выпускницы Одесского госуниверситета:
Их всегда отличишь от нормальных людей
По готовности с мельницей драться;
По тому, как они с Дульсинеей своей
Ни за что не желают расстаться;
По тому, как они свою честь берегут,
Защищаясь в картонных доспехах,
По тому, как они перед каждым в долгу —
Дон Кихоты двадцатого века
(из стихотворения Ирины Рудневой «Дон Кихоты ХХ века»).
Поэтесса пишет о рыцарях прошлого столетия, но и сейчас, на заре века двадцать первого, среди многомиллионных поклонников ТВ-эпосов «Игра престолов» и «Во все тяжкие» неизбежно, уверены, найдутся те, кто, устало посмотрев на в очередной раз залитую Caffe Americano клавиатуру, вдруг отчетливо вспомнят прошедший сквозь века месседж от своего давнишнего кумира: «Если хорошенько рассудить, мои сеньоры, то придется признать, что профессия рыцаря превосходит все другие профессии на свете. Все дела людей бледнеют перед подвигами, которые совершают рыцари… Кто осмелиться отрицать, что они достойны величайшего уважения, ибо связаны с величайшими опасностями и испытаниями?..» [Сервантес 2018, с. 200 – 201] … И тут же, возможно, мелькнет мысль о кардинальной смене занятий.
Оглушенный внезапным чувством свободы, наш новоиспеченный кабальеро, скорее всего, даже почувствует внезапный порыв освежающего ветерка, залетевшего на тридцатый этаж Башни «Федерация» (Москва-Сити). Задумавшись о возможных сюрпризах избранного пути, вчерашний лейтенант офисной роты найдет, вероятно, в своей памяти и воодушевляющие слова прославленного идальго о юридических и экономических особенностях рыцарского поприща: «Разве этому жалкому тупице неизвестно, что странствующие рыцари не подлежат обычному суду, что их закон – меч, их судебник – храбрость, а указы – их собственная воля? Разве он не знает, что ни одна дворянская грамота не дает своему владельцу таких огромных привилегий, какие посвящение в рыцари дарует счастливому избраннику, принесшему торжественный обет посвятить свою жизнь великому делу странствующего рыцарства? Кто из рыцарей вносит налоги, подати, „туфлю королевы“, поместные пени, речной или подорожный сбор? Какой владелец замка возьмет с него деньги за оказанное гостеприимство, какой король откажется посадить его за свой стол?..» [Там же, с. 223].
