— Я по-прежнему считаю, что ты зря не сказала ему о беременности, — продолжает то да потому подруга. — Он, как отец, обязан знать. Ребенок был зачат в браке и…
Наш брак уже не имеет смысла. Он был расторгнут по его инициативе, и с тех пор уже прошло две недели. За это время Мирон ни разу не объявился в моей жизни. В день развода, всей этой бумажной волокиты, он вел себя как чужой. Он и есть чужой. Всегда был таким.
Мой бывший муж никогда не скрывал от меня того, что не любит меня. Я служила для него лекарством, когда он потерял любимую женщину. Я тогда мало значила, а теперь и вовсе ничего не значу.
Скажи я ему про ребенка, он бы, возможно, не развелся бы со мной из жалости. Но я так жить не хотела и не хочу. Я и так год прожила в этом аду. С меня хватит.
— Мой ребенок… Он только мой.
— Но ты же до сих пор его любишь, — затрагивает больное Марина, но тут же качает головой. — Извини… Я знаю, как тебе тяжело. И я очень тобой горжусь. Ты смогла порвать с мужчиной, который мучил тебя. Но ребенок…
— Ребенка я сама выращу. Я смогу, Марин. Я знаю, что это мне по силам. Папа мне много оставил.
Я знаю, что очень буду любить своего ребенка, и не потому, что он часть того, кого я вряд ли смогу забыть полностью. Я просто его хочу. Заботиться и любить. И он, надеюсь, в отличие от его отца, будет любить меня.
Мирон сломал меня, как игрушку. Выбросил. А я так или иначе продолжу свою жизнь. Буду меньше нервничать, меньше жалеть себя… И все получится.
— Но мне кажется, что он все равно узнает. Живот-то расти будет…
Мирон псих. Он следил за мной постоянно, когда мы были в браке. Боялся, что из-за недостатка любви с его стороны, я буду искать ее с другими. А он очень брезглив. Если бы узнал, что я с кем-то переспала хотя бы раз, то больше не прикоснулся бы ко мне. Но меня тошнило от других. Да и сейчас тошнит. Я по-прежнему никого не представляю рядом с собой кроме него. Вот такая я больная на голову дура.
— Я что-нибудь придумаю. Да и не думаю я, что он теперь следит за мной.
Когда выхожу куда-нибудь, я очень внимательна. Ни разу я не спалила никого из его людей.
— А если случайно встретитесь?
— Я не бываю рядом с его офисом и городской квартирой. Да и выхожу я сейчас редко. У меня тут работы полно, сама знаешь…
Я вовсю занялась детской. Квартира отца большая. И свою бывшую комнату я переделываю в детскую. Обои вот уже купила. Универсальные. Ведь я еще не знаю, кто у меня будет.
— Вот увидишь, он узнает. И что-то будет… — стращает подруга, поджимая губы.
Даже не представляю, что тогда будет. Посмотрит с безразличием, ткнет меня в мою ложь?... Он же живой труп. Он умер вместе со своей невестой. Еще три года назад. А я напрасно пыталась вернуть его к жизни.
— Ну, если ты не вздумаешь ему сказать, то он долго не узнает, — прищуриваюсь, уже начиная беспокоиться.
— Да ты что?.. Я никогда тебя не выдам. Я просто переживаю. Обозлиться ведь может. Он же никогда тебя не жалел. Заставит еще снова жить с собой. Ведь он, блин, отец, — закатывает глаза Марина.
— Он никогда не хотел быть отцом. Точнее… не хотел быть отцом детей от меня.
Это еще одна причина, по которой я решила умолчать о беременности.
— Ох, ладно… Я умолкаю. Пойдем лучше, — Марина ставит пустую чашку на столик и поднимается с мягкого стула, — помогу тебе с детской.
Пробыв со мной еще около часа, Марина уходит, а я беру в руки полезную литературу и стараюсь прожить остаток дня.
Я думала, что будут тяжелее. Думала, я буду умирать без него, на стены лезть. Я ужасное себе представляла все те дни рядом с ним, когда думала, что он бросит меня.
Но мой малыш меня спасает. Из-за него я не даю себе расклеиться и думаю о будущем.
Глаза начинают уже слипаться к началу одиннадцатого, как вдруг звонок в дверь, после которого я медленно, дрожащими пальцами закрываю книгу и спускаю ноги с дивана.
«Это он пришел так поздно?» — проносится в мыслях.
Сердце разгоняется от одной лишь мысли об этом.
Очень медленно следую к двери.
«Он для меня больше не существует. Он бросил меня. И он не может просто взять и вернуться, если ему вдруг захочется. Ребенок только мой», — произношу мысленно.
Посмотрев в глазок, я испытываю разочарование и к тому же удивление.
Лана. Его неродная сестра. Очень молодая, блондинистая особа. Безнадежно влюбленная в него. Наверное, у нее наконец-то дошли ноги до меня, чтобы в лицо сказать мне, как она рада нашему разводу.
Распахнув дверь, я встаю так, чтобы у нее и мысли не было, что я собираюсь ее впускать.
Смотрит на меня своими невинными глазками, сильно сжимая пальцами ручку своей сумочки на плече.
— Ты ко всем по ночам являешься? Или только для разговоров со мной?
— Извини… Я проезжала мимо и…
— Не ври. Ты целенаправленно заявилась. Что надо?
— Слушай, я не виновата, что вы с Мироном разошлись. Да, я люблю его, но я же его не уводила. Не говори со мной так. Не злись.
Как же раздражает эта соплячка… Добренькой притворялась, а оказалась та еще змеюшка.
— От меня тебе что нужно?
— Я… я извиниться хотела.
— Мне не нужны твои извинения. И общаться я с тобой не хочу. Мы больше не родня.
— Мама, между прочим, очень по тебе скучает… Может, заедешь как-нибудь?
