1. 1. Утро недоброе
Омерзительно.
Первая мысль, что этим утром пришла Илье в голову, поражала своей ясностью.
Огромные тёсаные полубрёвна над его головой тускло поблёскивали закопчёнными пятнами масляной краски и давно потеряли свой истинный цвет.
Наверное, потолок.
Мучительно перевёл взгляд левее, уткнувшись в чёрную стену. Её крутые бревенчатые бока пахли грязью и пылью. В углу рыхло свисала пыльная паутина, ловившая в свои сети весёлые яркие блики утреннего солнца. Часы на стене громко тикали, издевательски демонстрируя половину десятого.
Свет падал из окон? А где они? Пришлось напрячь разум, скрипевший похуже вчерашней телеги. Или саней?
Телега? Сознание прояснялось, но неохотно и вяло. Он, что же, в деревне? Вот оно, кстати, окно. Похожее на покрытую инеем заледеневшую прорубь в бетоне февральского льда. Его серые орнаменты почему-то сползали на грязные подоконники и казались ему чем-то сказочным совершенно. И чистым.
Холод.
За единственным этим окном ярко сияло утреннее солнце, висевшее по-зимнему низко и игравшее искрами озорства на тоненьких льдинках узоров.
Гадость какая.
Как он тут оказался? Где-то рядом хлопнула дверь, раздались стальной громкий звон и всплеск воды. Ещё более громкий.
Пить хотелось мучительно.
Илья сел, покачнувшись. Обнаружил себя на высокой кровати, обложенным сплошь перьевыми подушками. Голым.
Отвратительно.
Где-то поблизости коротко замычало что-то живое. Корова? Он видел этих чудовищ только по телевизору и познакомиться ближе не спешил.
Яркие, густые запахи свежего хлеба, снега и берёзовых дров вызвали приступ головокружения и похмельной тошноты.
Паскудно-то как…
Собака залаяла звонко, звуки ударили по голове чугунными молотками. Хочется сдохнуть.
Оглянувшись вокруг и одежды своей не найдя, он прошлёпал босыми ногами по незатейливым половицам, открыл тяжёлую дверь и застыл на пороге.
Красиво.
Сени (он слыхал, это так называется) тоже открыты, и сразу за ними яростно и жестоко расцветало январское утро. Густые клубы влажного домового тепла вырвались из-за его быстро остывшей спины и белыми облаками закрыли и солнце, и ослепительное сияние белых сугробов.
И ту, что замерла, стоя строго напротив.
— А трусы носить вас в столицах не учат, — тихо хмыкнула снежная невидимка.
От неожиданности отступив, Илья поскользнулся на льдистом пороге, попытался поймать онемевшими пальцами отчего-то сопротивляющийся косяк, потерял равновесие и, взмахнув, словно птица, руками, громко грохнулся строго вперёд, прямо под ноги девице.
Дверь в сени закрылась.
2. 2. Кто его только не путал
"Умел ты меня достать, умей и жить со мною; ты мне будешь наречённый муж, а я тебе богоданная жена!"
А.Н. Афанасьев, "Русские народные сказки. Крошечка-Хаврошечка"
— Бес попутал!
Ржавым ножиком резал сознание старческий голос. Противный такой голосочек. Где Илья его слышал?
— В случайности я не верю, — намного приятнее прозвучало, но лучше бы всё же молчало. — Лучше ты мне, бабуля, скажи, что теперь будем делать с вот этим?
Ощутимый толчок под несчастные рёбра сомнения не оставлял: “этим” бабкина собеседница обозвала Илью. Судя по тёплой и мягкой опоре под боком, на полу его не оставили. Правда, пахло всё так же. Точнее, воняло.
— Знамо шта! — старуха воодушевилась, и её голос возник где-то рядом. — В хозяйстве тебе пригодится! Эвона вьюнош щекастый, упитанный…
— Как мясную скотину ты мне его втюхиваешь! — ей весьма справедливо заметила красна девица.
Или не красна. А может, вообще не девица. Тьфу ты…
Открывать глаза он опасался. Прошлая попытка рассмотреть наступившую в его жизни реальность оглушительно провалилась.
А тут хоть тепло.
— Так ить, видано дело, — бабкин голос бесил просто неимоверно, хотелось нажатием клавиши перевести его в вечный беззвучный режим, можно даже с вибрацией. — Земные поклоны он клал? — В тоне старухи послышалась зловредная нотка протеста.
И торжества?
— Всего один раз! Да и то: носом вниз, жопкой вверх… — девушка не сдавалась, — поскользнулся, бедняга.
— Матушкой величал тебя? — бабка хихикнула мерзко.
Да она издевалась! И девица с Ильёй согласилась:
— Да такие, как он, матушкой каждую кочку в лесу величают, помилуй! — с очевидным трудом себя сдерживая, прошипела молодка. — Особенно, если споткнутся или поскользнутся.
— А кто его целовал?!
Илюша напрягся. Как он не вовремя отключился! Вот ведь придурок. Пока он тут голым валялся в беспамятстве, его красны девицы целовали.
И наплевать, что не красные.
— Искусственное дыхание! — рявкнула неизвестная так, что глаза Ильи сами открылись.
Как знал… Надо было и дальше вид делать усопшего.
От взгляда таких ясных глаз обратно не спрячешься. Один раз увидеть и умереть. Ну... или с первого взгляда влюбиться, что ещё даже хуже.
Их обладательница восседала на крае матраса, и салатными, словно зелёный горошек, глазами очень строго рассматривала Илью. А судя по брезгливому изгибу ярких коралловых губ, всё увиденное ей абсолютно не нравилось.
Странно. Обычно при виде Илюши девчонки вели себя совершенно не так.
— Ну, здравствуй, мой новый домашний питомец… — бархатным голосом проговорила прекрасная незнакомка.