На какой-нибудь другой планете дом на дереве мог бы стать идеальным местом для наблюдения за звёздами. Например, на планете, где нет никаких родителей. Этот домик между ветвями большой яблони, растущей во дворе, располагался как раз на нужной высоте, в нужном месте и под нужным углом для того, чтобы человек вроде Джорджа мог всю ночь разглядывать звёзды. Но вот у мамы и папы были совсем другие идеалы, в число которых входили домашние задания, помощь по хозяйству, сон в кровати под одеялом, ужин в кругу семьи и «общение» с младшими сестрёнками-близняшками. Ни одно из этих занятий не вызывало у Джорджа ни малейшего интереса.
Джордж хотел сфотографировать Сатурн. Сделать хотя бы одну-единственную крошечную фотографию любимой планеты – огромного замёрзшего газового гиганта с прекрасными кольцами из льда и пыли. Но в это время года, когда солнце садится так поздно, Сатурн появляется на ночном небе почти в полночь. А поскольку Джорджу положено укладываться в постель гораздо раньше, нет никакой надежды, что родители разрешат ему так долго торчать на дереве.
Болтая ногами на краю дощатой платформы, Джордж вздохнул и попытался подсчитать, сколько часов и дней осталось до того, как он наконец вырастет и станет свободным человеком…
– Свистать всех наверх! – прервал его раздумья знакомый голос, и на платформу запрыгнула тоненькая фигурка в мешковатых камуфляжных шортах, толстовке с капюшоном и бейсболке.
– Анни! – обрадовался Джордж.
Анни была его лучшим другом с тех самых пор, как она со своими папой и мамой пару лет назад переехала в Фоксбридж. Анни с Джорджем жили в соседних домах, но дружили они не только поэтому. Просто Джорджу нравилась Анни: она была очень умная, с ней всегда было весело и интересно, и ещё она ничего не боялась и вообще была супер. Ни одно приключение не обходилось без Анни, ни одна теория у неё не оставалась непроверенной, ни одна гипотеза неоспоренной.
– Чем занимаешься? – спросила Анни.
– Ничем, – вздохнул Джордж. – Просто жду.
– Ждёшь чего?
– Да хоть чего-нибудь. – Голос у него был несчастный.
– Вот и я, – сказала Анни. – Вдруг Вселенная вообще про нас забыла, после того как нам запретили бывать в космосе?
Джордж снова вздохнул.
– Как ты думаешь, – спросил он, – а мы когда-нибудь ещё там побываем?
– Когда-нибудь – да, но не прямо сейчас, – сказала Анни. – А может, всё самое здоровское уже кончилось? Может, теперь, когда нам по одиннадцать, придётся всё время быть серьёзными и заниматься всякими скучными делами?
Джордж встал. Доски под ногами слегка покачнулись. Джордж был почти уверен, что домик у него прочный и закреплён надёжно, так что вероятность того, что они с Анни рухнут на землю, он считал крайне низкой. Он строил его сам – точнее, вместе с папой Теренсом – из материалов, раздобытых на местной свалке. Когда они сооружали платформу, нога у папы провалилась в дырку – доска оказалась трухлявой. По счастью, папа не провалился весь целиком, но Джордж еле-еле выдернул его наверх. А внизу, на земле, близняшки Юнона и Гера покатывались со смеху.
Однако в этой мини-аварии имелся и плюс: мама и папа решили, что дом на дереве – место небезопасное, и категорически запретили дочкам взбираться туда по верёвочной лестнице – к великой радости Джорджа. Это означало, что дом на дереве стал его королевством, его собственной территорией, где можно было укрыться от хаоса. Родители велели ему всегда сворачивать лестницу, чтобы малышки не могли добраться до обожаемого брата. Так что обожаемый брат, понятное дело, тщательно следил, чтобы лестница никогда не оставалась спущенной. А это означало, что…
– Эй! – До него вдруг дошло, что Анни не могла появиться ниоткуда. Не по воздуху же она прилетела! – Ты как сюда забралась?
