Глава первая
26 февраля – 5 марта 1973 года
Еженедельное директорское совещание заканчивалось. Проходило оно, как и большинство подобных мероприятий, вяло и спокойно. Решали вопросы текущего ремонта в клиниках да закупки туда новых коек. Один лишь Дмитрий Михайлович Грозов, заведующий хирургическим отделением, со своим непременным «Мы, хирурги, считаем…» почти на каждое предложение директора выдвигал своё контрпредложение. Но к этому все члены директорского совещания уже привыкли и внимания не обращали. Мне, сказать по правде, было скучно.
Совещание это было полуобщественным органом, созданным для обсуждения наиболее важных проблем, возникающих в институте, но при этом никакими правами и полномочиями не обладавшим – так, что-то вроде диспут-клуба при дирекции. Тем не менее членство в нём было достаточно почётным. Помимо директора и его заместителей, в него входили секретари партийной и комсомольской организаций, а также председатель месткома и некоторые заведующие лабораториями, отделами и отделениями, причём только действительно пользующиеся уважением в институте. Я попал туда, поскольку в течение последней пары лет возглавлял институтскую комсомольскую организацию. Был я самым молодым, сидел всегда тихо, за исключением тех случаев, когда обсуждались вопросы, задевающие интересы молодёжи.
В тот день, по чести говоря, мне там делать было совсем нечего, но есть такие слова: «долг», «обязанность», «ответственность», – вот я со всей ответственностью и относился к возложенным на меня обязанностям, выполняя при этом свой гражданский долг. Чувствуете, какие мысли в голову лезут, когда сидишь в качестве «болвана» на совещании, где ты абсолютно не нужен и от тебя ничего не зависит?
Повестку дня исчерпали, все уже стульями задвигали, чтобы удобней было от насиженного места свои натруженные задницы оторвать, но тут у директора в руках какая-то бумага появилась, и он очки на нос сдвинул, чтобы её содержание до нас донести. Шум от скребущих пол стульев стих, и вновь раздался голос директора:
– Тут из райкома партии интересное предложение поступило. Выделили нашему институту два места в морском круизе по Средиземному морю. Состоится он осенью этого года. Начало и конец в Одессе. Запланировано посещение восьми стран, перечислять их не буду, желающие сами могут ознакомиться, письмо я секретарю передам, а портов захода целых девять, и всё это за тридцать дней. Вот и цена тут обозначена – 650 рублей. Прошу всех членов директорского совещания эту информацию принять к сведению и, хорошенько обдумав, подать заявление на имя председателя месткома. Доводить эту информацию до сведения всего коллектива мы с парткомом посчитали нецелесообразным, а решили распределить путёвки среди актива, коим вы и являетесь. Считайте, что тем, кто поедет в это увлекательное путешествие, будет оказано доверие и высокая честь стать представителями нашего института сразу в нескольких зарубежных странах. Естественно, что каждую кандидатуру будем обсуждать здесь. Вопросы есть? Вижу, вопросов нет. Совещание окончено.
Вышли мы из кабинета – ну, думаю, сейчас спор начнётся, кто из нас всех достойней. Но ничего подобного, молча разошлись – и всё. Я, пока до своей лаборатории добирался, мечтал, как было бы здорово в такую поездку попасть, но где там. Я только рот открою да говорить начну, что «я, мол, тоже…», как на меня со всех сторон набросятся, на куски порвут да проглотят, не разжёвывая, даже слово «хочу» договорить не дадут. Я же в стаю свирепых хищников попал, поэтому надо все свои мысли об этом круизе в одно место засунуть и забыть, как об очередной несбыточной мечте.
Дома я жене обо всём рассказал, а она мне представляете что заявила:
– Вот, Ваня, как хорошо будет, если тебе такая путёвка достанется.
Я у неё даже лоб потрогал, не горячий ли, да спросил:
– И на какие такие шиши я в этот круиз отправлюсь? Хорошо, ты на работу вот-вот выйти должна, полегче нам чуток станет жить, а тут 650 рублей. Это ж надо всю мою зарплату за полгода туда зафигачить – и всё равно чуть-чуть не хватит. Мне что прикажешь, шесть месяцев ни есть, ни пить, на метро на работу тоже не ездить, пешком ходить?
А она мне в ответ:
– Ты кандидатскую защитил четыре месяца назад, так? По закону ВАКу даётся не более полугода для выдачи диплома. Ты теперь мэнээс со степенью, и зарплату тебе должны пересчитать со дня защиты, так что компенсацию почти в размере стоимости этой путёвки получишь. Ну, если вдруг чуток не хватит, ничего, перебьёмся, ты же дома целый месяц есть-пить не будешь. А нам хватит.
Обдумал я её слова и понял, что в чём-то она права, должен же я хоть какую-никакую выгоду получить за тот адский труд, которым занимался, пока чёртову диссертацию готовил. Но тут же эту мысль к тем, что раньше в моей голове возникли, добавил да ещё глубже засунул сами знаете куда.
Через неделю снова директорское. Я сидел в своём уголке, ждал, когда вопрос о ленинском коммунистическом субботнике обсуждаться будет. Меня заместителем председателя комиссии по проведению этого мероприятия назначили, значит, на мне вся организаторская работа и висит. Ведь председателем заместитель директора является, а он у нас очень занятой человек. Дошла очередь до нашей комиссии, её председатель очень много красивых слов наговорил, а потом добавил:
