Идея написать книгу появилась у меня после очередного визита к психотерапевту. Я сидел в маленьком сплюснутом кабинетике с портретами Фрейда в рамочках на стенах, а он оглашал вердикт:
– Андрей Бончик-Рублевский… Что я могу сказать? Вы по натуре бунтарь.
Едва ли откровение.
– Нападение с причинением тяжких телесных повреждений, антисоциальное поведение, порча имущества. Многие ваши друзья уже мотают срок. Но не вы.
– Они мне не друзья.
– Конечно, нет. Вы ведь все делали под гипнозом, под внушением. Как вы говорите. Андрей, сами понимаете, у меня задача трудная. Думаете, мне хочется сидеть вот так и читать нравоучения?
– Тогда на сегодня все? Эти встречи и так формальность. Полиция-то вас не проверяет.
– А может мне правда хочется вам помочь?
Я пытался уловить нотки сарказма в его словах. Вроде не было. Он продолжил:
– Мне интересно, как вы угодили в лапы этих «Плутов спектакля»? Наверно, плохие отношения в семье? Требовалась фигура отца, в вашей жизни появился харизматичный друг, пятое-десятое. Я прав?
– В яблочко! – тут уж я сам не избежал сарказма, – На сегодня у нас все?
Он вздохнул с ощутимым разочарованием.
– Конечно. Только напоминаю вам – никаких наркотиков. Если подобное повторится… – он помедлил, – Вас не судили только потому, что у вас паспорт не российский. Второй раз едва ли спустят.
– Да я даже сигареты не курю, о чем вы? И то, что вы сказали обо мне, что я бунтарь – совсем не правда.
– Вот как?
– Я хожу на работу, общаюсь с друзьями, бываю в гостях у семьи. У меня все хорошо, и я счастлив.
Он сомкнул кончики пальцев и глянул на меня поверх очков.
– Звучит убедительно. Долго репетировали, Андрей?
Нет, он все-таки зануда.
– Трудно уйти от своего подсознательного, – добавил он, – Как ни старайтесь, «тень» всегда выйдет наружу. Подавленный гнев, страх, отчаяние, тревожность – знакомые чувства, полагаю? Но у меня есть простое решение.
Я быстро спросил:
– И что же это? – и тем полностью себя выдал.
Он сказал с улыбкой:
– Пишите то, что с вами происходит.
– А? – признаться, я был разочарован, – Как это поможет? У меня даже блога нет.
– А не важно. Пишите на бумаге, пишите на компьютере, пишите на телефоне. Не нужно писать «Войну и мир». Просто несколько предложений в день – и все. Гарантирую, что станет легче.
– Но если у меня ничего не происходит, доктор?
– Ничего интересного в жизни?
– Ничегошеньки.
– Пишите о жизни других людей. О знакомых, о семье. Постепенно вольетесь.
С этой установкой я и вышел в тот день из кабинета. Конечно, писать не получалось – ручка валилась из рук после пары слов. Моя жизнь представляла собой донельзя скучную рутину и описывать ее тоже было рутиной. Но буквально через неделю после визита мое существование перевернулось вверх дном. Из-под ног словно ушла земля, и я завис в воздухе перед полетом в бездну. Тогда я снова начал писать – и так появилась книга, которую вы сейчас держите в руках.
Глава первая. Добро пожаловать в Нагору!
Я не был в Нагоре 6 лет и 3 месяца. Забыл уже, какая красивая дорога ведет в эту страну. Мы ехали на новенькой «Пуме» по однополосной трассе. За окном виднелись кряжистые холмы и крутые овраги. Вдалеке вздымались и опускались лесные опушки, а дорога перед нами то уходила вниз, то вдруг взлетала вверх. По сторонам трассы пролетали предупредительные знаки с изображениями лосей, медведей и рысей. Следы цивилизации в виде рекламных щитов и придорожных закусочных потихоньку редели. Заправки по пути уже давно перестали встречаться. Меланхоличный голос из местного радио тянул:
"И навет киды будэ сам, не зменю се, то не мой свет,
Преде мной дрога, ктуру я выбирам сам".
Пели по-нагорски, и я заключил, что мы были уже совсем близко границы. Нагору трудно найти на карте. Такое маленькое самопровозглашенное государство на территории Восточной Европы, где-то помежду Украиной, Словакией и Польшей. Хребет Карпатских гор высокой стеной отделяет его от жителей остального мира. Почти всю свою историю нагорцы были независимы – жили сельским хозяйством, в общинах и деревнях – пока в годы коммунизма не стали частью Советского блока. После 89-го жизнь вернулась на круги своя, оставив после Советов инфраструктуру, с которой местные жители не совсем понимали, что делать.
Годы жизни в Нагоре я вспоминал, как время, проведенное на другой планете: людей вокруг меня ничего не интересовало, кроме гор, природы и домашнего сыра. О да, горы… Если провел детство в этом крае, то навсегда полюбишь этих каменных великанов. Ребенком я привык лазать по узким горным тропам и карабкаться по насыпям из камней. Тогда мне казалось, что я забираюсь на плечи многоголового исполинского чудовища.
Я неотрывно смотрел на горизонт. Ждал, когда они появятся – громадные гиганты, заслоняющие полнеба. Мной завладело знакомое детское волнение. На ломаной линии горизонта уже проступали бледно-голубые пики. Я неотрывно глядел, как они потихоньку увеличиваются в размерах и все больше темнеют. Казалось даже, что я вижу в небесной дымке купола Трех братьев. Для себя решил, что когда мы закончим с делами, то я точно отправлюсь на вылазку. Ведь я не был в Нагоре 6 лет и 3 месяца.
