Я увидела его у скамьи в парке. Он был в синем, когда-то ярком, но сейчас весьма потертом пальто, в желтой клетчатой рубашке с торчащим, видавшем виды воротничком, в смешных красных ботинках, что торчали из пол широких джинсов, когда-то бывших чёрными. Из-под светлых кудрей чёлки на меня смотрели родные глаза. Так могут смотреть только очень близкие и родные люди: с интересом и вниманием, с лёгкой улыбкой в уголке рта, абсолютно без каких-либо ожиданий. Редкие взгляды, а потому ценные, мимо таких взглядов не проходишь мимо.
– Кто ты?, – я смотрела в его глаза, и не могла вспомнить, где и когда я их видела. Странное чувство, но не от этого забавного парня в пальто, а от этих глаз. Я говорила не с ним, а с вселенными этих глаз, не понимая абсолютно, откуда, но совершенно точно – я их знаю. Мне стоило усилий, чтобы оторваться от них, зацепляясь краешком сознания за мысль, что передо мной стоит человек. Мозг услужливо подсовывал слова «чужой», «незнакомый», но нет дорогой мой! Если нет других слов, то я лучше ограничусь простым «человек», потому что он не был чужим и не был незнакомцем.
Он смотрел на меня, не меняя выражения лица, словно еще не успел прочесть, что-то важное для себя, а он совершенно точно читал меня через мои глаза.
Я ждала, ощущая, что сейчас происходит что-то важное. Впервые за долгое время в голове остановилось движение мыслей, и впервые вообще, я встретила человека, с которым были так не нужны слова, но так важны ощущения. Ощущение дома, моего родного дома, в котором абсолютно безопасно, в котором можно быть как есть, без социальных одёжек и масок. С этим человеком было именно так.
Первая мысль, принесенная моим внутренним Искателем, была такой: «Ты посмотри на него! Бомж – бомжом, в рванье, волосы от долгой немытости уже и на волосы слабо похожи».
Вторая, на удивление, была моей: «Стоп! Мне же хорошо». На удивление, потому что обычно вначале, я выслушаю весь хор своих внутренних голосов.
Этих двух мыслей оказалось достаточно, чтобы человек напротив чуть наклонил голову, и по этому движению я поняла: «Прочитал!».
Третью мысль принёс участник каждого спора Бунтарь: «Вот дура! Тебе какая разница, кто он! Он твой!»
Хранитель не выдержав атаки, решил вмешаться, и робко, но как он может, значимо уточнил: «Кто твой»?
«Да, да очень интересно!», – Искатель язвил интонацией каждого звука.
«Стоп!!!» – я крикнула про себя так, что услышал тот, кто стоял рядом, я поняла это по движению его головы. Знаете такое особое движение, когда человек задумался над чем-то и погрузился в размышления или воспоминания глубоко, а потом опомнившись, слегка встряхивает головой, возвращая себя в привычное состояние. Тот, кто стоял напротив, сделал именно так – слегка встряхнул головой.
– Я один их них, – тихо сказал он.
От шока, гормональный процесс в моей организме на мгновение прекратил свою работу, у меня пересохло во рту, а плечи опоясал ужас.
«Кто он?», – эта короткая прокравшаяся сквозь шоковую завесу мысль, запустила процесс жизнедеятельности и я почувствовала как влага наполняет мой рот. Силой сглотнув слюну, я шевеля ещё мало подчиняющимися губами, спросила еще раз, хотя уже догадывалась «из каких он»:
– Кто ты?
– Ты так давно, – он надолго замолчал, и я поняла, что он подбирает слова, – ты так давно не хотела меня видеть, что я стал таким, – он развел руками, спрятанными в карманах, и полы его пальто поднялись как крылья вверх.
