Cette ardeur sainte du coeur, cette aspiration infinie de l'intelligence, qui font qu'un homme est im homme…
Pour un homme, vierge de coeur, la femme est une religion.[1]
…Верю я в предназначенье!..
При IV части:
– Qui es-tu toi?
– Un homme, seigneur!
– Qu'est ce que tu sais faire?
– Je sais n'etre pas au dessous de ce que je parais; servir celui qui aura confience de moi; aimer ceux qui sont honnetes; me hattre quand je ne peux pas faire autrement, et je ne mange pas de huitres…[2]
– There take, thy coxcomb!
Shakespeare[3]
При V части:
Il у avait tant do vie dans се fragment do yie!..[4]{1}
«Дурацкий колпак» – не новость в нашей литературе: он начат давно, помещался отрывками в журналах еще двадцатых годов; первые три главы его изданы прежде, а мы, признаемся, не помним их.{2} Прочтя последние три главы пожалели, что не имеем первых двух под рукою. Признаемся, мы не видим в произведении г. Филимонова глубокой, основной идеи и еще тем менее художественной отделки: мы видим в нем приятную поэтическую болтовню – не больше; но в этой болтовне так много истинного чувства, игры ума какой-то сердечной иронии, – что мы боимся судить слегка, чтоб не быть к нему несправедливым. В этих трех частях поэтической болтовни местами попадается и прозаическая болтовня как, например, вся XXIV глава, в которой автор доказывает стихами, впрочем, а не прозою, что должно писать щастие, а не счастие, т. е. в слове «счастие» буквы сч заменить буквое щ; но – повторяем – легкий, плавный, бойкий стих, какая-то оригинальность, остроумие и чувство вознаграждают за вое недостатки. Вот, например, вступление:
Конец ознакомительного фрагмента.
