Книга основана на сценарии фильма «Дубровский»
Режиссеры А.Вартанов, К. Михановский,
авторы сценария К.Чернозатонский и М.Брашинский
Производство ООО «Авангард Медиа», 2014
© К. Чернозатонский, ООО «Авангард Медиа», сценарий, 2013
© ООО «Издательство АСТ»
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
* * *
Константин Чернозатонский, Михаил Брашинский
– Ну что, настрелялся?
Петр Олегович Ганин, щуплый мужчина лет сорока с невыразительным лицом, оторвался от изучения винтовки, которую вот уже пять минут перекладывал из руки в руку, поджал губы.
– Да я не по этому делу, Кирилл Петрович, не могу живое, – промямлил он. – С детства как-то.
Кирилл Петрович Троекуров окинул его взглядом, будто пытаясь представить себе Ганина в детстве. Наверное, у того уже в пять лет были эти маслянистые чиновничьи глазки. Кирилл Петрович считал, что обладает специальной «чуйкой» на людей, чтобы с первого взгляда понимать, с кем имеет дело: умен ли человек или не так чтобы слишком, что это за ум (в его понимании было два основных сорта ума – «практический» и «заковыристо, но без толку потрендеть»); определять душевные качества, из которых он особенно ценил всеобъемлющее «с ним можно иметь дело» иногда дорастающее до «да с ним хоть в баню, хоть в разведку»; положение в обществе и, наконец, достаток. По правде сказать, Ганин, второй год руководивший местным Облприроднадзором, интерес для Троекурова представлял только своим родством с губернатором области, которому приходился племянником (а когда к Петру Олеговичу обращались с просьбой посодействовать в деле ему лично не слишком выгодном, родной дядя вдруг становился двоюродным и даже троюродным). Во всем же остальном… вроде и не дурак, и может как-то и что-то, но без блеска… иметь с ним дело? Что же, с чиновниками дело иметь и можно, и, пожалуй, необходимо, но с похожими на Ганина – с бо-ольшой осмотрительностью: Кирилл Петрович давно заметил, что щуплый чиновник сподличает без широты и замаха, характерных для подлостей чиновников дородных и статных, а потому гораздо более предсказуемых и понятных. В конце концов, и водку пить, и баню ходить веселей со здоровяками, а в разведку за годы службы Кирилл Петрович свое уже отходил – выйдя в отставку с поста командующего танковой дивизией в звании генерал-лейтенанта, он считал, что его дело – получать донесения и принимать решения. Бегать же и рисковать своей шкурой должны молодые – иначе как осуществится естественный отбор самых ловких и зубастых, тех, кто достоин занять его место?
– На то он и сезон, чтоб то, что переплодилось, отстреливать… – Троекуров охотно включал назидательный тон с теми, кого считал заведомо ниже себя. – Смог – убёг, не смог – не смог… Закон жизни.
Ганин улыбнулся – уж он-то понимал этот закон как никто другой.
– Да я знаю, но все равно рука как-то не поднимается, – он как бы ненароком убрал ружье в егерскую сумку, стоявшую рядом с ними на вытоптанном снегу.
– Вегетарианец, что ли? – презрительно хмыкнул Троекуров.
Петр Олегович сделал паузу, пытаясь придумать остроумный ответ, но не нашелся и просто захихикал:
– Не-е-е, поесть – это другое дело.
– Хитер, брат, стрелять – так другие, пожрать – так сам! Ты смотри, бабам об этом не рассказывай. Они больше охотников любят, а не едоков, – Троекуров наклонился и набрал пригоршню снега, которую тут же растер в ладонях.
– Да нет, – залепетал Ганин, – я-то…
Но Троекуров уже не слушал его. Щурясь, он глядел на двух егерей, сгребающих подстреленных фазанов в холщовые мешки. Птицы были выложены у машины в несколько рядов, на снегу под ними виднелись красные разводы. Егерь помоложе ловко закидывал мешки в багажную коробку мощного квадроцикла.
Ганин с опаской посмотрел на этот сомнительный натюрморт, поморщился и уже завел было про «бедных животных», в надежде продолжить светскую дискуссию с Кириллом Петровичем, известным на всю округу… По нынешним временам известными в широком понимании, помимо звезд шоу-бизнеса и политиков, бывают разве что бизнесмены – так вот бизнесменом в расхожем понимании Кирилл Петрович не был. Вернее сказать – давно перестал им быть: в те мутные годы, когда казавшийся нерушимым Союз Советских Социалистических уже корчился в агонии, а ельцинская Россия пребывала в упоительных юношеских метаниях, Кирилл Петрович не без выгоды для себя принял самое деятельное участие в выводе своей танковой дивизии с места ее постоянной дислокации в ГДР. Затем ловко вышел в отставку (о чем он, впрочем, до сих пор сожалел) и, благодаря своей природной хватке, в несколько раз приумножил свой армейский капитал, никогда, впрочем, не ввязываясь ни во что сколько-нибудь по-настоящему заметное, а потому опасное («упаси Бог от нефтянки-рога-обломанки», как он любил говаривать). В начале нового тысячелетия Кирилл Петрович в общем-то отошел от дел – он жил на ренту от разнообразной коммерческой недвижимости, паев, долей, акций и прочих дивидендов, сведя свою деловую активность к поддержанию светских связей с правильными людьми. Правильные люди и собственная усадьба – вот что занимало Кирилла Петровича. Он был помещиком, осознавал это и радовался, что это слово из романов XIX века так хорошо ему подходит: дородному, живущему с барской широтой, равному равным, не мальчику, но мужу. Стоит ли говорить, что не один только Ганин искал случая заговорить с Кириллом Петровичем,
