Две тысячи примерно ХYZ-й год. Как формула на школьной доске.
02-ой месяц. Ой, ой, ой!
18—00!!! Оё-ёй!
Подсказывают тихохонько: «Цифрами в литературе не пишут! Не принято так в литературе, странно звучит и вообще!»
Отвечают непослушные: «Знаем, знаем. Пишут, пишут! У нас и на заборах пишут. Это провЫнция. Угадайка-тож».
– Да нет такого городишки на карте!
Наши супротивные земляки тем более уверены: «Теперь, значит, вставят! И будет теперь тут столица; не скажем чего».
Вот что-то живое. Шевелится.
Возможно, это улица. Ибо ведёт, раздваивается и вновь соединяется.
Обретает и теряет аллеи. Расширяется, асфальтируется и обстраивается.
Вскрывают её порой летом, как молнию на спине, встраивают что-то типа теплотрассы, загоняют туда бомжей (а! это гостиница! Кто бы подумал! Какие добрые!) и к зиме снова застёгивают.
Вильнула. Растворилась на площади. Тут и конец ей.
Разумеется, с начала и до конца она и на карте, и в жизни звучит одинаково: это улица имени Давно Почившего Писателя, причём в данном конкретном случае – слепого. Скульптуры ему нет. Венчает улицу вовсе другой, причём, поэт. Причём, бронзовый, причём вынутый из интерьера.
На повестке вопрос: как можно было писать без глаз?
Можно было. Раньше иногда писали без глаз и без ног…, может, и без рук. Тогда на такие детали читатели с критиками не обращали внимания. Как закалялась сталь? А вот так и закалялась. Судили по итогу. А наш безглазый – герой. Носился с саблей. Зимой клал революционные рельсы. Герой! Кто же ещё!
Дом.
Номер.
Цифрами, говорите, не пишут! Так получайте, друзья-подсказчики! Вот вам цифры-подружки: Опять Двойка и Цветик-Семицветик.
Послевоенная постройка. Умудрились же! И поставили-то на маленькой, зато уж на какой симпотной улочке!
Дом просто элегантен, зараза.
Отчего же зараза?
А от того, что таких красивеньких домов, да ещё с квартирами, да чтобы три метра этаж, да чтобы на любой вкус, да чтобы дворники вместе с инженерами и директорами жили, да чтобы почти бесплатно! Сейчас таких не делают. Селекция времени! Политика добряка Сороса: разделяй русских по имущественному принципу, и властвуй. Втихаря, конечно. Зараза, зараза!
Сложена зараза из обыкновенного кирпича, причём проворными и аккуратными, скромными и послушными немцами. Потому что были не заезжими халтурщиками, такое бывало, а обычными пленными. Приходить их сюда никто не просил. Отдувались в качестве искупления военных грехов. Репатриированы их иностранные вши, и залечены окопные болячки. Выполнен дом один в один по проекту талантливого архитектора-еврея. Вот те и на! Будто умеренно иезуитская кара для считающейся кому-то непобедимой арийской расы.
У автора-еврея распространённая фамилия.
Настолько распространённая, что по силе намёка сравнима, пожалуй-что, с Самим Рабиновичем. А сам он ввиду своей распространённой фамилии почти-что не известен. Хоть и ходячий анекдот. Ведь наш-то не писал для мира учебников математики, и не давал денег под залог. Он умел проектировать и делать отмывку тушью. Ау! Компьютерщики! Вам обидно?
То-то. А побеждённой расе обидно было листать еврейские чертежи.
Железобетон немцы заменили деревянными балками, но вовсе не со зла. Послевоенная, разрушенная наша Родина ещё не обзавелась в достатке бетонными заводами. Бомбоубежище, тем не менее, предусмотрели. И перекрыли дефицитным бетоном: кто его знает этих будущих немцев. А тут ещё и долларщики обнаглели! А как поведёт себя атомная бомба в Угадае? Тут полно взрывчатой химии. Перестраховаться!
В подвале сделали кладовки для дров и хлама, а самые предприимчивые и наученные завели там картофелехранилища.
На улицу вывели воздуховоды, на крышу – трубы. Из вторых идёт печной дым. Из первых – смрад, вонь, гниль. Слышали секрет про двойное использование заглубленных помещений? Нет? Так это оно и есть.
Американцы в это время копали, не скрываясь, индивидуальные бункеры. Мы же – общественные и тайные. Чего стеснялись?
Кирьян Егорович в это время ещё не изучал ни немецкий, ни американский, что суть искорёженный английский. Он ещё не ходил в школу. И вообще никогда не ходил в детский сад. Он воспитывался у волшебной бабушки, которая знавала не только немцев, но и все их хитрости с подлостями. Причём, не понаслышке – а по захваченному ими Донбассу.
…Самый длинный и самый сложный по конфигурации дом в Угадае венчают две классические голубятни—башенки. Которые закрыты от голубей цветными стекляшками.
Ничего не забыл наш еврей для будущего житейского счастья.
Всё в точности построили немцы. Ещё и фальшиво улыбались, поди. И просили за это добавочную порцию каши.
Аж две арки пересекают эту конфигурацию, образуя в глубинах мощных пилястр срочные мужские нужники, необходимые и для… и просто для…
Забудем евреев и немцев.
Простимся вообще с делами минувшими и не относящимися к объявленному в заголовке паучку.
