Угрюмые свинцовые тучи мчались по низкому мрачному небу. Ветер рвал старый походный плащ, пронизывал всадника насквозь. Выглядывающая изредка огромная, отливающая кровью луна, озаряла время от времени разбитую дорогу. Вспученные, перевитые корни деревьев, толстыми змеями торчали из жирной, чёрной земли, хватали усталого коня за ноги, мешали скакать. Ночь вязкая, мрачная, опустилась на мир.
Суровое, словно вырубленное из старого дерева лицо всадника, устремлённое вперёд, было абсолютно бесстрастным, лишь глаза полыхали лютым, неукротимым огнём. Откинутый ветром капюшон, трепетал за спиной, то надуваясь парусом, то опадая. Длинные чёрные волосы, уже тронутые серебром, развевались словно шлейф.
За спиной остался дремучий лес, копыта всё чаще стучали о камни. Дорога круто забирала в гору. Далеко внизу остались луга, заросли корявых кустов, теперь вокруг были только камни. Там, на вершине горы, словно остриё копья, пронзившей низкое предгрозовое небо, высилась одинокая чёрная башня. Дорога давно кончилась, неприметная тропинка ещё какое-то время вилась между огромными каменными глыбами, но вскоре исчезла и она. На продуваемой злым ветром площадке конь вдруг встал как вкопанный. Всадник без всякой надежды тронул его шпорами, но, понимая бессмысленность собственных усилий, соскочил с седла, и бережно подхватив длинный, завёрнутый в выбеленное полотно свёрток, направился к башне.
Он шёл осторожно, прижимая к груди бесценную ношу, ногами отыскивая надёжные, крепко лежащие камни. Дыхание его уже сбивалось, видно было по всёму, что свёрток тяжёл, но мужчина даже не задумывался об отдыхе. Он поднимался всё выше, пока не достиг сложенной из исполинских камней башни. Тяжёлые литые, из толстой крепкой бронзы двери, гулко зазвенели под его ударами. Будто откликаясь на их звон, отозвалось далёкое эхо.
– Это ты Воин? Что нужно тебе от меня? – послышался, словно из камня, старческий голос.
– Отворяй, Трилиус. Мне нужна твоя помощь! – гулко ответил Воин.
– Тебе? Моя помощь? Это после того как ты расправился с моим братом? Ты смеёшься надо мной, Воин. Я никогда не открою тебе башню! – заскрипел невидимый старик.
– Трилиус, я разнесу и твою башню, если ты мне не поможешь. За то, что сотворил твой брат, ответишь ты, а он уже получил по заслугам, – прорычал Воин.
– Ты мне грозишь, смертный? Да я ведь сейчас испепелю тебя! – неожиданно окрепнув, прозвучал голос Трилиуса.
– Я не умею грозить, но ты сам прекрасно знаешь, чем всё закончится. Не забывай, что ты так же смертен как все остальные. Или пример Дулиуса тебя ничему не научил?
– Дулиус был моложе меня и мог не знать заклинаний! А я величайший из магов! Тебе не уйти от силы заклятья! – набирал силу голос.
– Хватит шуметь! Не хочешь отворить, я войду сам, но помни о судьбе Дулиуса, – уже не подавляя гнева, закричал Воин.
Дверь неслышно ушла в сторону, открывая темный проход. Там едва угадывались крутые, каменные ступени. Воин, не выпуская из рук нелёгкой ноши, решительно направился вверх по бесконечной лестнице. В глубоких нишах толстых стен стояли закованные в броню безмолвные стражи. Воин уже сталкивался с ними и отлично знал чего они стоят, но прекрасно усвоил и секрет их уязвимости, потому его сапоги продолжали грохотать по каменной лестнице. Казалось, вечность пошла к тому времени, как он поднялся в роскошно убранную залу под самой крышей.
За длинным столом, в высоком, поистине царском кресле восседал огромный, сильный молодой мужчина. Толстый кожаный доспех, покрывал свитую из маленьких булатных колец длинную рубаху. Толстые, перевитые крепкими жилами руки, опирались на рукоять огромного, редкого в здешних местах двуручного меча. Чёрным диким гневным огнём сверкали глаза. Чёрные, будто крыло ворона волосы стягивал широкий булатный обруч.
– Зачем ты пришёл, Воин? Я ведь предупреждал тебя, что способен размазать тебя по камню твоим же оружием. Что ты хочешь добиться? – прогремел невероятно могучий голос, казалось, сама несокрушимая башня задрожала.
– Трилиус, ты давно знаешь меня. Я пришёл за справедливостью, и остановить меня не сможет никто и ничто, – равнодушно ответил Воин и оглянулся.
Широко шагнув, он опустил на каменный выступ белый свёрток. Слабый едва различимый стон донёсся из него. Выпрямившись, Воин сбросил пыльный старый плащ и заботливо укрыл свою ношу.
– Ты, отлично знаешь, Трилиус, что сделал твой брат. И боги видят, такое злодеяние не должно остаться безнаказанным. Я не подарил ему лёгкой смерти. Ты, вероятно, видел сам как умирал Дулиус. Выбирай. Либо помощь мне, либо для тебя я придумаю нечто ещё худшее, – спокойным, чуть усталым голосом сказал Воин.
– Но тебе, не справиться со мной! Я не только мудрее тебя, но и сильнее! Мой меч рассечёт тебя на самые маленькие кусочки, я разбросаю то, что останется от тебя на сотню переходов вокруг! – зарычал Трилиус.
– Не стоит меня пугать, старик. Или ты ещё не узнал этого кольца? Да, это кольцо Мары, она сама одела его на мой палец, так что твои уловки совершенно бессильны, – с легкой грустью произнёс Воин и поднял шуйцу.
В тот же миг, будто рябь пробежала по зале. В мгновение ока исчез и стол, и роскошное убранство, да само кресло в котором находился черноволосый гигант, превратилось жалкое ложе, на котором, сгорбившись, сидел худой горбоносый старик, в синем, вышитом падающими звёздами плаще. Жидкие седые волосы подали на узкие, немощные плечи, узловатые старческие руки прижаты к груди. Выцветшие глаза с неприкрытой злобой смотрели на могучего Воина.
