Я любила бродить по
замку в такие часы, когда все тайны просыпаются. Не самая большая любительница
подслушивать разговоры или разоблачать чужие секреты, я растворялась ощущением
незаметности — когда я никто, когда я безмолвная и глухая часть древних стен,
когда я незаметней горничной или поварихи, когда я ничего не значащая тень
чьих-то чужих переживаний, а совсем не дочь своего отца. Только в такое время я
чувствую себя по-настоящему живой, хотя и меньше всего похожа на человека.
Но этот разговор
впервые завладел моим вниманием, на интуитивном уровне сразу показался значимым
и заставил не скользнуть мимо, а вжаться в стену за тронным залом, где эхом
отдавались голоса двух собеседников.
— Я не хотел быть
таким правителем, лучезарная Ринда. В детстве мечтал о том, что моя земля не
узнает голода и войны, пока я сижу на престоле.
Я почти перестала
дышать. Отец был раздавлен, но это неудивительно. Последние события приводили в
ужас всех. И старшая жена отца тоже произносила слова нехотя, с трудом:
— Знаю, ваше
величество. Народ Курайи долго благоденствовал, но беда случилась не по вашей
вине.
— А по чьей же? —
неожиданно резко взревел он. — Генерал Наири нарушил долгий мир с Дрокком, да
еще и выкрикивал мое имя, прославляя победу всего Курайи. В чем же моя власть,
жена, если самые преданные люди готовы всадить нож в спину?
— Генерал был глуп и
тщеславен, мой король, — утешала мужа Ринда. — Вы казнили его — это ли не ваш
ответ на его действия?
— Ответ, — признал
его величество. — Но слишком запоздалый. Драконы не только отбили порт, но и
посчитали это действие объявлением войны. Их люди погибли, они не принимают
извинений за подобное. Но они не спешат с наступлением, дают время на откуп...
Я боялась пропустить
хоть слово, хотя разговор шел о том, что было известно. Курайи сотни лет не
воевали с народом Дрокка, называющим себя драконами, хотя драконьей крови у них
почти и не встречалось. Те были сильны и опасны, но моим предкам, сидящим на престоле,
удалось не только заключить с ними мир, но и долгое время его поддерживать.
Драконья земля сурова, но щедра: на ней сосредоточены залежи драгоценных камней
и металлов. Климат родного Курайи намного мягче, а почва здесь плодородна и
способна прокормить почти весь континент. Курайи, привыкшему к взаимовыгодной
торговле и более слабому в военном деле, политический конфликт, да еще и с
таким сильным соперником, не был на руку. И вдруг генерал Наири — горделивый
ублюдок — решил увековечить свою славу. Он с небольшим войском захватил южный
порт Дрокка, решив, что еще один выход к морю обеспечит Курайи намного более
выгодное положение. И хоть мой отец, король Тайри VI, такого приказа не
отдавал, этот маленький городок стал камнем преткновения всех интересов. Уже
через неделю порт был отбит явившейся из Тоара армией драконов, и их гордость
не позволяла забыть об инциденте. Драконы во многом оставались варварским
племенем, и, как и тысячу лет назад, платили кровью за кровь.
Ринда отличалась
мудростью и спокойствием. Она была верной супругой отца, достойной своего
статуса. И для короля оставалась самым верным советником. Моя мать, шестая
жена отца, умерла много лет назад, а Ринда взяла на себя опеку обо мне — и хоть
мать заменить не смогла, но и не позволила мне чувствовать себя никому не
нужной. Сама Ринда родила королю первого сына, но детей у его величества от
всех жен явилось на свет уже девятнадцать. Наследники, как и жены короля, не
были особенно дружны, потому забота первой лучезарной супруги о дочери какой-то
там шестой была в самом деле показательна. Я любила и уважала эту женщину, но
ее политическая мудрость иногда граничила с жестокостью.
Ринда говорила тихо
и уверенно:
— Вы знаете, что
должны сделать, мой король. Забыть о гордости — ваша гордость сейчас будет
стоить жизни многим вашим подданным, если не всем. Драконы намного сильнее
наших воинов. Их честь не позволяла нарушить мирный союз, но мы сами дали повод
для войны. В жизни каждого правителя бывает момент, когда надо забыть о
гордости и порывах сердца.
Отец должен был
разозлиться, но я недооценила его отношение к верной советчице. Он принимал от
нее всю правду — даже самую неприятную:
— Речь давно не идет
о гордости, Ринда. Я готов снова просить о прощении Драконов. Но войну это не
остановит.
— Нет, мой король.
Действовать надо иначе, — мягче произнесла Ринда. — Отправить к ним
дипломатическую миссию, принести официальные извинения… и закрепить мир между
нашими странами браком. Драконы не мстят тем, с кем породнились — это выход из
их традиций так, чтобы никто не потерял лицо. Старший Дракон уже женат.
Как только младший найдет себе невесту, мы упустим последний шанс. И он не
возьмет любую. Вы не могли об этом не подумать.
— Не мог, — признал
он. — Ты можешь считать меня плохим отцом… — Он вдруг заговорил громче,
перебивая ее возражения: — Да, я не самый лучший отец на свете, но даже я не
могу решиться отдать собственное дитя в жертву.
Именно так и
прозвучало: в жертву, а не в жены. Теперь у меня остановилось не только
дыхание, но и сердце, как если бы точно чувствовало, что последует дальше:
