– Наша компания оказалась в очень неприятной ситуации, и это настолько серьезно, что нам придется принимать решительные действия в отношении ответственных лиц… – голос директора звучал спокойно и уравновешенно, однако металлические жесткие нотки заставили всех притихнуть, и люди сидели не шелохнувшись. Слышно было, как звенит тишина.
До сих пор при одном лишь воспоминании Лера ощущала то напряжение, которое она испытала на том последнем собрании, хотя прошло уже немало времени. Тогда от голоса директора по ее спине побежали мурашки. То же самое она испытывала вновь и вновь, вызывая в памяти прошедшие события. Этот человек умел иногда создавать вокруг себя такую атмосферу, при которой люди замирали и не могли даже пошевелиться, настолько сильно было его энергетическое воздействие на подчиненных. Когда он шел по коридору, все расступались или «впечатывались» в стены, уборщицы становились незаметны, а сотрудники здоровались тихо и уважительно, вытягиваясь, не потому что это требовалось, а потому что они принимали его как властную и сильную личность, которая и одарит, и накажет справедливо.
От воспоминания сдавливало горло и подкатывала тошнота, хотя она давно ничего не ела. «Это просто нервы… надо успокоиться и все как следует не торопясь спокойно обдумать!» – убеждала себя Лера.
Был конец лета. Солнце уже садилось далеко в поле. Дорога казалась бесконечной. Вдоль этой дороги Лерка плелась уже почти целый день. Ноги ныли, хотелось упасть. Машины проносились мимо нее с огромной скоростью. Ей уже всё было безразлично. Сначала, только заслышав звук мотора приближающейся машины, она еще пыталась прятаться в ближайших кустах и канаве, тянущейся вдоль дороги, потом просто шла по тропинке, если таковая появлялась; когда тропинка исчезала, она опять выходила на дорогу. Хорошо, что тропинки были практически везде, и благодаря ее неброской одежде ее не было видно издалека. К счастью, она была в джемпере, джинсах и кроссовках, это дало возможность перемещаться поначалу быстрее. Она понимала, что сейчас главное исчезнуть, дальше будем действовать, как Скарлетт О'Хара: об этом я подумаю завтра…
Тропинка снова вильнула в сторону поля. Обширные пожни, слегка прикрытые со стороны дороги кустами, тянулись справа. И если бы не ситуация, которая загнала ее сюда случайно, можно было бы наслаждаться видом бесконечных полей, напитавшихся за лето, и густыми, сильными травами, наклоняющимися под дуновением ветра. Когда ветерок менял направление, то до нее доносился запах скошенной травы.
Хотелось есть. Хотелось пить. Хотелось сразу все. Мало ли что сейчас хотелось. Факт оставался фактом: реальность жестокая вещь, и сейчас она торжествовала и в то же время расслабляла своим визуальным однообразием. Ни на поле, ни поблизости не росло ничего съедобного, ягод на кустах, росших вдоль поля, не было, а до леса, темневшего где-то на горизонте, еще добраться надо.
Несмотря на голод, умиротворяющая обстановка сделала свое дело. Эта идиллия помогла Лере расслабиться и посмотреть на произошедшие события со стороны, даже немного проанализировать ситуацию и более-менее прикинуть примерный план действий на ближайшие дни. Однако темнело все раньше, где-то надо было прилечь, да хоть прямо в поле, голова уже не соображала, а от голода сил становилось все меньше и меньше: «Все… Сейчас упаду, и ладно, за кустами никто не увидит». Конечно, это был бред – земля пока хоть и теплая, нагретая за день солнцем, но ночью станет холодной, долго не проспишь, да и пачкаться не хочется.
Проблемы сиюминутные и насущные отодвинули все события прошедшего дня и все-таки заставили Леру сконцентрироваться на том, что ей необходимо прямо здесь и сейчас. Она всмотрелась вдаль – хоть бы какая деревня, но ничего вокруг, кроме полей и кустов… Еще прошел час, стало смеркаться. Машин на дороге значительно поубавилось, но каждая, проезжая мимо, освещала ее ярким светом фар…
Наконец-то!!!
В поле она увидела старый серый деревянный сарай, обросший по периметру кустами, – жуткое зрелище. Она прибавила ходу. Пока еще хоть что-то видно, нужно как следует обследовать сарай. Конечно, она там будет как тополь на Плющихе, бельмо на глазу, прыщик на заднице, вошь на лысине, в общем, «сарай в поле». Но скоро стемнеет, и она просто замерзнет. Одним словом, ситуация загнала к сараю, или, если точнее, то в сарай.
Сарай был большим. Лерка обошла убогое строение вокруг. Было тихо. Что-то скрипело внутри него, а в задней стенке сарая, прямо над землей, виднелся небольшой проем, где подгнившая стена совсем развалилась от влаги. Неважно. Сойдет и такой, главное, есть крыша. Она подошла к двери и увидела огромный замок. Кроме того, дверь непонятно зачем была подперта мотыгой. Она переставила мотыгу к стене и потрогала замок. Тяжелый, ржавый, в общем-то самый обычный амбарный замок. Лера дернула его несколько раз и забилась в истерике. Она кричала и ревела, била ногой в дверь, потом от бессилия медленно сползла по стене спиной, размазывая слезы, и уселась прямо на землю. Вся ее жизнь уперлась в большой ржавый замок. Замок, который мешал укрыться в единственно возможном убежище, замок, который создавал очередные препятствия в и без того сложной ситуации, из которой она совсем не видела выхода. Минут пять она проплакала от жалости к себе. И наконец, взяла себя в руки, немного отдышалась:
