Новенький желто-коричневый пазик, скрипнув тормозами, замер посредине асфальтированной площадки, напротив КПП военного городка, называемого в простонародье «десятка». На краю площадки той – автобусная остановка, сложенная из кирпича и окрашенная в белый цвет, а дальше – лес; он вообще кругом, и кажется, что военный городок этот всего лишь островок в этом бесконечном зеленом океане. Особенно чувствуешь это, когда дует ветер, и стволы деревьев, поскрипывая, качаются, создавая шумящую волну. Незабываемая картина, особенно если наблюдаешь ее откуда-нибудь сверху, с деревянного маяка, например, – вышки такой. Раньше много их было по всей тайге, сейчас уже не встретишь. Но сегодня ветра нет, сегодня тихий летний день, и жгучее солнце яркое тому подтверждение. Задняя и передняя двери-гармошки автобуса распахнулись, и выходя из него, народ потянулся в сторону КПП. Там металлическая вертушка и солдаты с серьезными лицами, договориться с ними бесполезно – как-то пробовали, дохлый номер, не пропустили. А еще у них штык-ножи на ремнях с красно-коричневыми ножнами и черной рукояткой, крутая вещь!
Поэтому мы (это я и два моих друга) прямиком направляемся в лес, щурясь от солнца и поглядывая в сторону КПП. Солдатам не до нас, они проверяют пропуска входящих в городок пассажиров. У них там очередь образовалась; подъехал еще один икарус из города. И мы ныряем под кроны многолетних сосен. А в лесу – прохлада и свежесть, пахнет хвоей; воздух насыщенный такой, не надышишься, и чувствуешь облегчение после душного автобуса и жгучего солнца. Вот только это «зи-зи-зи» у уха – комары сразу заявляют о себе. Мы зовем их «мессеры» – самые вредные и назойливые твари на земле. Но сегодня их не так много, как это бывает после дождя или в пасмурную погоду, сегодня терпеть можно; и спустя минуту перестаешь их замечать. Тропа вдоль колючей проволоки протоптана до самой земли, она словно черная полоса вьется на ковре из сухих желтых иголок. Через 300 метров в заборе из бетонных столбиков, тоже, кстати, крашеных в белый цвет, и проволоки виднеется дыра. И к ней дорожка протоптана, знает народ о ней, знает и словно не замечает. Значит, надо кому-то. Мы, восьмилетние пацаны, присаживаемся около нее и прислушиваемся. Тихо! Можно пересекать запретную зону. И вот мы уже по ту сторону забора. Засады нет, все проходит спокойно и гладко. Сказать честно, никогда на нее не натыкались, но кто-то из пацанов рассказывал, как солдаты подлавливали их. И тогда доставалось бляхами по спине. Не знаю, врут или нет, но говорили убедительно. Далее – ограда военного госпиталя. Пройдя вдоль нее, выходишь на улицу, где располагаются солдатские казармы; за ними – главная площадь городка, она же плац с памятником Ленину в центре. Ильич, задрав руку, смотрит в тайгу, указывая всем путь, понятный и ведомый только ему. Кругом снуют зеленые УАЗики. Чувствуешь себя разведчиком в тылу врага; идя по городку, постоянно крутишь головой и оглядываешься. Кажется, что все замечают, что ты здесь чужак, хотя, по большому счету, взрослым до тебя нет дела. Кругом кипит служба, построения, разные разводы, караулы. Некоторые солдаты с автоматами, а офицеры с кобурами на портупеях, в которых находятся пистолеты, и от этого замирает сердце. А еще кругом чистота идеальная, весь бордюр городка покрашен все в тот же белый цвет, красота! Почему-то в голову лезут слова из песни: «А Ленин, такой молодой», но молодой пока я. А солдаты продолжают подметать асфальт. Мне кажется, они всегда подметают, когда не носят автоматы, или гребут граблями, вычесывая зеленую траву на лужайках. А в перерывах курят и никогда не улыбаются. Наверное, трудно быть солдатом, но я бы хотел попробовать. Форму дадут, а главное – штык-нож. Пока проходим главную площадь, думаю о сериале «Долгая дорога в дюнах», что закончился вчера. Грустно немного, мы с бабушкой каждый вечер его смотрели, ритуал целый был. Бабушка жарила семечки, и мы садились у телевизора. Семечки очень вкусные у нее получаются, и кино интересное. Про любовь. Непонятно только, за что Марту в Сибирь сослали, она ведь всегда за наших была; а сцена эта в конце, когда они встретились, аж до слез. Бабушка плакала, я тоже, но отворачивался, стыдно перед ней – пацаны ведь не плачут. После главной площади улица с магазинами, это и есть цель нашего похода.
