Много лет назад судьба привела меня на Ямал. Что я тогда знала о местных народах, ведущих кочевой образ жизни? Можно сказать, что ничего. Несколько лет я жила в Яр-Сале – центральном посёлке Ямальского района, потом переехала в Салехард, где и пребываю до сих пор. За эти годы мне пришлось много поездить по Ямалу сначала в качестве корреспондента радио, потом музейного работника. Изменения, которые совершались в нашем округе, проходили на моих глазах. На первых порах эйфория освоения, я бы даже сказала какой-то романтики, охватила и меня. Казалось, это так здорово, что растут новые города и посёлки, строится трасса Уренгой-Помары-Ужгород, которая даст газ в Европейскую часть Советского Союза и за рубежи страны. По её части, которая прошла по нашему округу, мне пришлось проехать с магнитофоном, брать интервью у водителей плетевозов, сварщиков трубы и других строителей трассы.
Побывала я и на Ямбурге, когда он только начинал строиться, ездить на первых поездах, приезжающих в Новый Уренгой и даже один раз спрыгнуть с поезда на ходу. Казалось, что впереди у всех людей, как приехавших сюда, так и живущих здесь издревле, прекрасное будущее. Но постепенно разочарование всё больше и больше поселялось в моей душе. Развороченная земля, брошенная техника, сожжённые ягельники. Когда в 1990 году пожаром была охвачена большая часть лесотундры, мы летали над «мёртвой» железной дорогой, и на наших глазах огонь охватывал брошенные посёлки бывших узников-строителей, мне подумалось, что одно зло, порождённое людьми, уничтожает другое, тоже возникшее благодаря жестокой воле человека.
Многое довелось увидеть, понять и переосмыслить, в особенности, когда мне пришлось по роду своей работы кочевать с оленеводами-ненцами и зимой и летом, ходить пешком по горам Полярного Урала от чума к чуму. Там я тоже видела следы разрушений, хотя ещё не началось промышленное освоение, – здесь действовали только геологи, да строится по Байдарацкой тундре железная дорога на полуостров Ямал. Постепенно сокращаются пастбища, загрязняются реки и озёра. Промышленная цивилизация наступает на хрупкий мир Заполярья.
А что же с местными народами? Как они выживают в наше непростое время? Почему не едут жить в новые города и посёлки? Что их держит в чуме, где людям со стороны кажется холодно и неприютно? Ведь традиции, обычаи, культура древних народов, населяющих Север планеты, сохранились только на Ямале. Такого нет почти нигде в мире. Конечно, немаловажным обстоятельством послужила малодоступность региона проживания кочевников. Но ведь непросто добраться и до других мест Арктики. Мне кажется, здесь сыграло свою роль свободолюбие, особые отношения между тундровиками, оленями и собаками, всегда находящимися рядом, окружающими их озёрами и реками, лесами и горами, цветущей весной тундрой и белыми снежными просторами.
Салехард 18 июля 2000 года. Собственно только сегодня я приступила по настоящему к написанию давно задуманной книги. Я сижу за компьютером, перебираю файлы с расшифровками бесед с самыми различными людьми, готовыми очерками, зарисовками, статьями. Перечитываю дневниковые записи, прослушиваю магнитофонные плёнки и вновь переживаю те ощущения, которые у меня возникали при этих событиях. Что-то из всего этого получится? Как говорится – поживём, увидим.
Так уж повелось, что почти все пишут в предисловии о своём авторском кредо. Почему им захотелось написать именно про это, а не про что-либо другое, как вообще они дошли до мысли, что это кому-то нужно. Вполне может оказаться, что нет ничего нового и интересного в высказываниях автора, что подобных описаний уже великое множество. Но всё-таки я тоже попробую рассказать о том, что наболело, поделиться всем увиденным и услышанным за долгую дорогу жизни. А увидеть и услышать пришлось, поверьте мне, немало. Со многими удивительными людьми свела меня судьба. С большинством из них я поддерживаю дружеские отношения уже многие годы. Некоторые из этих встреч буквально заставили меня по-другому взглянуть на окружающий мир, переосмыслить мои взгляды на жизнь.
Непроизвольно сравниваю свои ощущения во время путешествий по тундре с переживаниями исследователей, миссионеров, учёных: Ивана Семёновича Шемановского, Юрия Иннокентьевича Кушелевского, Константина Дмитриевича Носилова, Бориса Михайловича Житкова, Владимира Ивановича Васильева, Саввы Михайловича Успенского, Андрея Владимировича Головнёва, Александра Ивановича Пики, Натальи Викторовны Фёдоровой, Ирины Владимировны Покровской и других. Многие из них постоянно жили или находились в долговременных экспедициях в том или ином месте нашего округа. Читая отчёты, статьи, книги этих людей или слушая их собственные рассказы, я проникалась их мыслями и чувствами, рисуя себе реальные картины происходящего с ними. И невольно, натыкаясь в тундре на те или иные картинки быта кочующих народов, думала, вот это осталось таким же, как и сто лет назад, а вот это изменилось. А что бы почувствовал отец Иринарх в этой ситуации, а как бы он поступил? Он приходит мне на ум чаще других. И я теперь даже поняла, почему. Если другие знали, что их примерно ожидает, то он так же, как и я, ничего не знал об этих народах до приезда на север. Он пытался осмыслить и понять другой мир, открывшийся перед ним во всём многообразии. Спустя век то же самое пытаюсь сделать и я. Странно, да?
