Сурен сразу понимает, что это заяц. Секунды серый комок прижимается к асфальту, подпуская автомобиль ближе, но страх побеждает, и он срывается прочь от опасности.
Сурен смотрит на спидометр: 80 км/ч. Включает ближний свет, превращая обочину в плотную черную стену, крепче сжимает руль и давит педаль газа. Дистанция быстро сокращается. В следующее мгновение капот проглатывает зайца, и снизу раздается несколько коротких глухих ударов. Он тут же сбрасывает скорость и останавливается.
Глухая темная ночь. Пустая трасса. Впереди светится дорожный знак. Смотрит в зеркала заднего вида. Света фар недостаточно для обзора. Возвращается задним ходом. Оставляет двигатель включенным. Выходит из автомобиля. Холодная ночь тут же бросается в объятья, но он зажимает рукой расстегнутые края куртки, не пуская ее за воротник.
Глаза не обманывают – зайца на дороге нет. Возможно, его протащило несколько метров вперед и выбросило на обочину. Принимается искать.
Зону поиска берет с запасом. Включает фонарик телефона. Вдоль обочины неглубокая чистая канава. Сухая трава по ее краям плотно прижата к земле недавно сошедшим снегом. За ней неширокий участок черноземного поля, ограниченный темной лесополосой. Зайцу до нее не добраться, поэтому не потеряется.
Однако, пройдя вдоль обочины несколько десятков метров (тоже с запасом) и просмотрев видимую в свете фонарика часть поля за ней, удивляется, что зайца все-таки нет. Неужели отбросило на ту сторону?
В этот момент замечает тусклые огни далекого автомобиля, просвечивающиеся за тонкой пеленой ночного тумана. Оглядывается на свою машину. Приходит неприятная мысль: если остановится предложить помощь? Если это мерзавцы какие-нибудь? Успеет вернуться?
Струсил и бежит обратно. На полпути оглядывается: успевает. Последние метры идет пешком, несколько шагов делает спиной вперед. Садится в машину и захлопывает дверь. Следит в зеркало за парой приближающихся огней в инеевидной оболочке, летящих над трассой, как привидение. Отчетливее слышен нарастающий шум двигателя, заблестели номерной знак и хромированная решетка радиатора. Вскоре автомобиль пролетает мимо, на миг ослепляя отраженным в зеркале светом, и мчится дальше, едва покачивая красными фонарями.
Убедившись в отсутствии других автомобилей, Сурен вновь выходит из машины. Вновь защищает ворот от ночного холода. Не теряя времени, переходит дорогу, включает фонарик и тщательно осматривает несколько десятков метров противоположной обочины. Но там зайца тоже нет. Значит, остался жив.
Сурен и раньше сбивал зайцев, и финал для них в таком случае всегда был один. Но чтобы после столкновения заяц сбежал или потерялся – такое впервые. Другой вопрос, что до самого столкновения редко доходит. Чаще они заранее, только при виде света, шмыгают на обочину либо устраивают спринт наперегонки с бампером, но все же в последний момент успевают отпрыгнуть в сторону.
Он возвращается к машине и садится за руль. Встречный ветер помогает захлопнуть дверь. Выжимает сцепление. Первая скорость – газ – вторая – третья – четвертая…
Продолжает путь домой. Скоро дорога делает поворот направо. Фары высвечивают набор дорожных знаков, автобусную остановку, указатель населенного пункта: «Водораздельный».
А был случай, лет десять назад, когда сбил зайца с находящимся в салоне пассажиром. Тот даже не понял, что случилось. Спал на заднем сиденье. Удар. По тормозам. «Что такое?» – «Сейчас проверю». Вышел из машины. Заяц на дороге, на боку лежит, лапами дергает. Он его за уши и в ведро в багажнике. «Колесо?» – спросил пассажир. «Да нет. Опрокинулось там…» И поехали. Благо дело было при подъезде к Черкесску, к месту назначения. Завез клиента и, не теряя времени, в гараж. Приехал – тот еще живой. Он его в петлю за лапы, и все дела.
Какая зайчатина вкусная! Как жена ее готовит! Хоть просто потушит, хоть в соус, хоть в жаркое. Лучше, наверно, потушить. Разделать, обжарить на сковороде. Отдельно обжарить лук. Потом лук к мясу, туда же сметану и минут тридцать на медленном огне…
Чувствует, что проголодался. Ел в шесть вечера, между рейсами.
До поселка остается минут пятнадцать. Пока в гараж, пока дойдет до дома. К полуночи будет в дверях. Поесть бы и спать.
Поворот налево огибает жуткую в ночи стену лесополосы и оказывается на предполагаемом в это время суток возвышении, с которого днем открывается широкий вид на огромное водохранилище по левую руку, поля и лесополосы по центру, лысый хребет невысоких гор справа. Сейчас же свет фар только проваливается в сизую пустоту, ко дну которой тянутся волнистые шнурки дорожной разметки. Впереди, из неясного туманного марева, сочатся огни Мичуринского, который только что изрыгнул из своих глубин две пары лишних огней. Сурен включает ближний свет, и первая пара отвечает взаимностью.
