– Мне сюда! – сказала я, протягивая чашку-полусферу. То была половинка какого-то ореха, а руки неизвестного мастера, пусть и без особой аккуратности, пустили вдоль ее края незатейливый узор из светлых зарубок.
Я сидела на краю стола. За моей спиной полыхал закат – редкое для Сакарин зрелище. Можно сказать, уникальное. Небо, расписанное округлыми, похожими на чешую облачками, уже в который раз меняло цвет, становясь все более насыщенным. Как же я соскучилась по этим краскам!
Андре в теле модификанта расположился рядом. Теперь ему не особо требовались стулья. Во-первых, он сбросил полтора десятка лет, а во-вторых, обзавелся механическими лапами, которые не уставали и не ныли под вечер, даже если провести на них целый день.
Друзья же устроились вокруг, кто на мягком диване, придвинутом к перилам верхней палубы-террасы, кто на плетеных из лозы низких пуфах, украшенных забавными разноцветными помпонами. Летающий дом секретов прибыл в порт Лагарта почти сразу после нашего возвращения в цитадель. Мы с Марко были безумно рады снова увидеть столь доброе к нам семейство майши. И кажется, вполне взаимно. Однако путешествие это было не только прогулкой.
Посреди стола в хороводе тарелочек с угощениями красовался изящный букет, сорванный в стеклянных теплицах сада, а мой возлюбленный открывал уже не первую бутылку вкуснейшего вина из сокровищницы коллекционера. Одну из них он как раз держал в руке. В горлышко залетел вечерний ветер, и сосуд протяжно завыл, вторя моему сердцу. Все это изобилие навязчиво контрастировало с моими воспоминаниями. Я вздохнула и отвернулась от стола.
– Что это? – спросила Айлин, подаваясь вперед. Она сидела ко мне ближе всех, но нервный смешок Марко при виде возникшей в моей руке посудины вызвал интерес и у остальных.
– Трофей, – ухмыльнулась я. – Из того мира, куда нас забросила Диана.
Хозяин Дома секретов заинтересованно приподнял брови, а его дочь Ратиша не замедлила возникнуть рядом: ее острый носик уже смотрел из-за моего плеча.
– Этой чашке впору писать автобиографию, столько приключений выпало на ее долю, – невесело усмехнулся Марко, наливая своей белокурой спутнице теплого ягодного компота в винный бокал.
Было очень мило, что Митра больше не затягивает корсеты так, что от вида ее талии любого знатока анатомии бросает в дрожь. А еще на ее мертвенно-бледном лице все чаще гостил приятный румянец.
– Может быть, уже поделитесь с нами вашими приключениями? – отозвалась Цен.
– Да, – подхватил Андре, принял у меня из рук чашку, рассмотрел ее и наполнил вином. – Должны же мы наконец узнать, что ждет нас там, куда мы направляемся. Умираю от любопытства со дня вашего возвращения. А хозяин этого тела не очень-то терпелив, я вам скажу.
Пожалуй, прошло уже достаточно времени, чтобы я смогла примириться с произошедшим с нами, но все еще слишком мало, чтобы вспоминать эти приключения с улыбкой. Поэтому мой рассказ сначала лился тяжело, но по мере того, как образы прошлого оживали в памяти, я погружалась в случившееся все сильнее и уводила с собой затихших вокруг друзей…
…В мгновение ока пол будто стал мягким, поддаваясь способностям Дианы. Ковер и куски комнаты свернулись в просторную трубу, стремительно засасывая нас в себя. Прыжок и падение вытянулись в долгую и мучительную дугу, по которой мой крик размазался, словно раздавленная ягода. Но было что-то еще. То ли все происходило слишком быстро, то ли модификантка оказалась настолько ослеплена злостью, но она заметила Марко, уцепившегося за ее ногу, только когда молодой маг всадил посох ей под ребра. Рев асфира и ее собственный вопль боли слились в один дребезжащий звук, с которым нас выбросило в другую вселенную.
Все произошло так быстро… Когда мы представляем то, чего боимся, или вспоминаем уже случившееся, ум обманывает нас неторопливыми чувствами, рассуждениями, описаниями и предположениями. В реальности же порой выпадает лишь несколько секунд бешеной карусели, не успеваешь не только подумать о чем-то, но даже испугаться. Воображаемая доблесть и крики в духе протяжного «Не-е-ет» приходят позже. А в сам тот миг ты – это прыжок, ты – сгруппировавшееся тело, которое закрывает руками голову, чтобы защититься от удара. В это время жизнь просто сдает карты. И от того, осознал ты их уже или нет, они не изменятся.
Я проехалась по земле, поднимая облако пыли. Кажется, взвыла, врезавшись во что-то твердое. И тут в меня ударил крик Марко. Крик боли. Его ни с чем не спутать.
В полете асфир задел о ствол дерева слишком длинным и тяжелым для него посохом, выпустив его. Попытался уцепиться за Диану другой рукой, но модификантка с такой силой пнула его по запястью, что оно хрустнуло. Взорвавшаяся болью кисть невольно разжалась, и похитительница исчезла, отвесив магу на прощание еще один удар механической лапой. Марко повалился на спину и замер. Еще не совсем понимая, где верх, где низ, после полета сквозь вселенные, я приподнялась на локтях и, отплевывая песок, огляделась. В лицо мне смотрело навершие посоха с красным кристаллом, а за ним на спине лежал его хозяин. Марко обхватил левой рукой запястье правой. Его стон, почти плач, нарушал тишину и неподвижность места, где мы оказались.
