ШАГ 1
Когда тебе всего восемь, и ты смешной, непосредственный и шкодливый ребенок, прозвище «Красная Шапочка» воспринимается спокойно и как-то безразлично.
Когда тебе уже восемнадцать, у тебя густая грива алых, словно кровь волос, тонкая талия и пышная грудь, прозвище, полученное в детстве, начинает нервировать, а ты мечтаешь расквасить задире нос или поставить пару фингалов под глазами. И не важно, что ты девушка, оно несущественно. Ведь в тебе просыпаются мальчишеские замашки, и очередная «слива» украшает физиономию незадачливого насмешника.
От восьми до восемнадцати время летит незаметно, наставив десятки царапин, сотни синяков и тысячи подножек.
Где-то смех рвется из груди свободной птицей, где-то слезы душат не хуже веревки висельника.
Красная жизнь Красной Шапочки. Иной она быть не могла. Иной быть не умела.
Маленькая, уютная, скромная и ничем не примечательная деревушка на самой окраине Вороньего Царства, граничащая с Черным Лесом и Пустошами стояла обособленно. В большом мире, да что там, в самом Царстве о ней мало кто знал, а те кто знали, вряд ли вспоминали. Сюда не наведывались могущественные власти волшебного мира, земли не привлекали вселенских злодеев, даже инспекторы, раз в квартал обязанные посещать малочисленные деревни, равнодушно игнорировали здешнюю глушь. Охотников за нечистью, которой обреталось в черных краях слишком много, приходилось заманивать сюда едва ли не силой, а уж инквизиторы и вовсе никогда не ступали на черноземные почвы, пропитанные магией и скверной. Даже самая захудалая темная сила игнорировала нудных и скучных обитателей деревни, даром что та находилась на кромке двух самых жутких мест Альянса Царств.
Парадокс? Бессмыслица? Шутка богов?
Это было всего лишь маленькое и незначительное Воронье Гнездо, как называли Царство черных птиц другие королевтсва-великаны. Называли презрительно, зло, равнодушно и без должного уважения. А потому еще более маленькая и незначительная деревенька в нем, под названием Вороньи Перья, которая даже на мировой карте никак не обозначалась, вовсе игнорировалась миром.
Сколько себя помнила, Скарлетт* всегда мечтала уехать. Покинуть скучную, размеренную рутину, разломать кривую, кособокую, но по непонятным причинам чрезвычайно прочную клетку. Отчаянно хотелось вырваться в столицу сказочного мира, Золотой Город, где правил мудрый, относительно, король Дроздобород. Мечталось забраться на самые высокие горы в Алмазном Королевстве, где властвовали гномы, и встретить красивейший рассвет, когда Солнце начинало свою неизменную скачку на золотой колеснице, запряженной сверкающими, огненными лошадьми. Погостить во Фрисланде, острове-призраке, и увидеть Город Древних Душ, где жизнь и смерть стали единым целым. Пройтись тайными тропами по заповедным лесам, вдохнуть воздух свободы на морских просторах, попробовать то, что раньше никогда не делала и о чем еще даже не подозревала. Оказаться в самом заповедном месте на краю вселенной – Лукоморье** – и уйти в другие миры.
Путешествовать.
Это была их общая мечта с бабушкой.
Скарлетт забиралась под толстое одеяло, устраивалась в теплых объятиях бабули, и они на пару шушукались, секретничали и мечтали, как самые лучшие в мире подружки, даром, что одной было всего восемь, а другой уже восемьдесят.
Им обеим было слишком тесно в неизменных рамках скудного однообразия. И они развлекались, сочиняя себе приключения, совершая в мечтах подвиги и мысленно блуждая по бескрайним дорогам в поисках чудес и приключений.
Сказочницы.
Только не суждено было сбыться тем фантазиям – не стало бабушки.
Миг и нет.
А вчера была. Позавчера была. Утром была. Минуту назад.
Секунду…
Завтра больше нет.
И непонятно что теперь делать, и одеяло уже не греет, нет ласковых рук, не испечет никто бабушкины вкуснейшие пироги, которые за обе щеки уплетала вся деревня. Никто не будет смеяться детским шуткам, коллекция вязаных носков больше не пополнится, а в теплом домике, оказавшемся больше никому ненужным, не вспыхнет яркий светильник: «Иди, внучка, иди скорее! Бабуля ждет!».
На похоронах Скарлетт стояла спокойная, молчаливая, без слез и истерик. Контраст; особенно после того, как мать едва не бросилась вслед за опускающимся в землю гробом. И люди хвалили, говорили, что молодец, говорили, что взрослая, сильная, смелая, говорили… много всего. Это ведь и значит быть взрослой?
Когда перестали замечать ее присутствие, Скарлетт с красным прозвищем, прилипшим к ней с детства, скрылась в старом, опустевшем домике. Обедневшим. Шаг за шагом, мелкой поступью обходила каждый миллиметр расколовшегося мира – вокруг нее, внутри.
Она долго кружилась по комнате, по кухне, на кровати, на стуле, вдоль стен. Пела и танцевала. И смеялась.
Так, как просила бабушка.
- Не грусти, моя дорогая, когда меня не станет, - говорила она.
- Почему тебя не станет? – удивлялась пятилетняя Красная Шапочка. – Ты куда-то уедешь?
- На небо улечу, - смеялась бабушка, обнимая ее крепко-крепко. – На небо, к птицам и звездам. Чтобы следить за твоими шалостями, чтобы оберегать тебя от горестей.
- Нет, не хочу! Ты останешься со мной навсегда! – возмущалась маленькая Скарлетт, грозно хмуря бровки и представляя, как поколотит этих противных птиц и непонятные звезды, осмелившихся посягнуть на любимую бабушку.
