Клава выглянула в окно. Была суббота, жаркий июльский полдень поднимал волны пара от расплавленного асфальта. Тем летом они всей семьей снимали дачу в ближайшем Подмосковье, и была такая же жара, и все своей большой родней они выбрались на озеро купаться, варить уху, валяться на траве с дурманящими запахами разноцветия, ну, в общем, приехали. Тех, кто не жил на даче, оставили в городе.
В одну машину все не вместились. И, когда сгрузивший первых пассажиров автомобиль поехал за второй частью компании, они развели костер, подвесили над ним рыбацкий котел для ухи и стали на расстеленной клеенке раскладывать немудреную закуску.
Ужасно хотелось выпить!
– Ничего, разрешил Геннадий, – по рюмочке! Они догонят!
А вот рюмочек, как и разовых стаканчиков, в корзинах не оказалось!
– Может из горла? – предложил Василий.
Когда-то он был мужем Клавы, потом они развелись, и теперь он просто ее друг, потому что никакой другой у него так и не завелось, а к Клаве он привык. Так и жили. Отдельно, но как бы и вместе.
– Мы не пролетарии! – весело заметил Геннадий.
Ну, да, он был большой начальник, А Василий и вправду был пролетарием. Как поступил после техникума на завод, так до сих пор на нем и работал простым фрезеровщиком, потому что рабочие больше получали.
– Ну, тогда истекайте слюнями! – ответил Геннадию Вася и поднес бутылку ко рту.
– Стойте! – воскликнула Катя, у нас же половник есть!
– Идея понравилась, и все, хохоча и как-то приспосабливаясь, начали отхлебывать водку из половника, передавая его как переходящей приз друг другу.
… – Эх, – вздохнула Клава, отходя от окна. – Вернуть бы сейчас тот день!
– Какой день? – спросила Катя. Она сидела за столом в зимней шапке и шубе, ожидая поезда, который должен подъехать к подъезду дома и увезти, ее к сестре Марине, снимавшей квартиру в Питере.
– Тот день, – вздохнула Клава, – когда все мы были счастливы, а ты была здорова!
– Я не больная! – возразила Катерина.
– Да?! А чего же тогда сидишь в шапке и шубе?
– Ну, я же у Марины останусь, а скоро придет зима. Не ехать же мне сюда за шубой!
– Поняла?! – обратился к Клаве Геннадий, лежащий на диване и читающий газету. – Логика у нее так совершенно нормальная. Только мне она вот уже где! – и он провел ладонью по горлу.
– С ней надо говорить на ее языке! – заметила Клава.
– Да? Ну, так забери ее к себе и разговаривай. Она тебе сестра!
– Ты не понимаешь, что ни я с ней, ни она со мной. Ее жизнь уже не изменишь. А мою, дай мне дожить как-то по-человечески!
– А, мою?! – закричал Геннадий. Что же вы, сестры, не даете сдать ее в сумасшедший дом?
– А я не сумасшедшая!– услышала разговор Катя.
– Нет, конечно! – успокоила Клава.
– А ты, Гена, – обратилась она к ее мужу, – не особенно и утруждаешься! – За всем следит тот, кто готовит – твоя кухарка!
– Горничная! – поправил Геннадий.
– Ну, да, так приличней! Есть у нее еще одно звание – трахальщица! – Ты ведь, Гена, не с Катей этим занимаешься?!
– Не твое дело!
– К тому же, Гена, ты, когда на ней женился, взял обязательство! А когда жена заболела, захотел ее выбросить!
– Слушай, мне это надоело! Вас две сестры, у каждой квартиры, у Катьки есть дочь, вполне уже тетка!
– Двадцать лет – не тетка!
– Не тетка, но она с квартирой!
– Ты ее не считай. Раз в три месяца ее кладут в психушку.
– Слушай, я, когда пятнадцать лет назад взял Катьку замуж – заблудшую овцу, которая трех мужей сменила, что вы мне тогда о той наследственности не сказали! Знали и на меня хотели все свалить?!
– Никто, Ген, не знал. Ты сам помнишь, как влюбился в нее без памяти?!
– Скоро забуду! – буркнул Геннадий.
Три сестры. Клава
– Вась, – ну отстань! – Клава с трудом отцепила с колена широкую ладонь Василия, норовившая залезть ей под платье.
– Клав, ну мы что с тобой, пионеры?! – уже возбужденно дыша, бормотал Василий.
– Я сказала, это только после свадьбы!
– Да я хоть завтра!
– Слушай, Вася, а зачем тебе вообще жениться?
– Ну, как…. Ну, все женятся…. Ну, и чтобы…. это …. каждый день!
– Это каждый день?! – передразнила Клава. Люди, Вась, женятся, когда не могут друг без друга!
– Так я и не могу! Сколько мы уже с тобой ходим!?
– А я могу!
Клава прищурилась, в упор посмотрела на Василия.
– А ты меня что, вот так сильно любишь?
– Очень! – подтвердил он, – вон, сколько девок на меня вешаются, а я только к тебе!
Василий и правда был красавец, высокий с атлетической фигурой. На последнем курсе технологического техникума, где они обучались и недавно окончили, отбоя от девиц у него не было!
– Лучше бы ты, Вася, их по очереди трахал, тогда бы и от меня отстал!
– ДА?! – вдруг вскипел Василий, – Да хрен с тобой! Чего я, правда, уже год, как м онах хожу! Вот пойду и трахну! Все, Клава, надоело!
– Стоять! – спокойно сказала Клава, и помявшись, тихо засмеялась.
…В техникуме они всегда ходили вместе, на завод после диплома тоже пошли вместе, только Вася рабочим, потому что они больше получают, а Клава, как положено технологом.
Все удивлялись, – что им еще надо! Женились бы и все?
Жениться Вася рвался, хотя любовь его настигла только на последнем курсе, а Клава, конечно, все еще ждала большой настоящей любви.
