Дом, в котором я родился, в 50–60-е годы был известен всей Москве. Громадный, с четырнадцатью подъездами, лоджиями, эркерами и башнями, в которых были двухэтажные квартиры.
Переезжать мои родители начали весной – 6 марта 54-го года, в воскресенье. Закончили 15 марта, хотя дом был еще достроен не полностью. А в конце мая мама родила меня в роддоме на Большой Калужской улице – тихо и спокойно, без крика, слез и стонов. В первые дни июня я был уже дома. Лето установилось жаркое, температура поднималась выше 30°.
По тем временам наш дом был шикарен. Дядя Петя Ухов – друг отца, поселившийся в соседнем подъезде, – бегал по новой квартире и в изумлении восклицал: «Смотрите-смотрите, как живут буржуи!»
Дом имел 1-й, а потом 14-й номер, сначала по Боровскому шоссе, а позднее – по Ломоносовскому проспекту. В просторечии он назывался «Домом преподавателей», поскольку большинство жильцов работали в Московском университете. Открытие огромного комплекса новых зданий МГУ на Ленинских горах состоялось 1 сентября 1953 года, так что наш дом чуть запоздал – самые первые жильцы стали въезжать в него в конце года.
Не только наш дом не был достроен, когда мы в него заселились, но и кругом была сплошная стройка – возводились дома на Ломоносовском и Ленинском проспектах. Поэтому жизнь в нашем районе поначалу была плохо организована. Моего старшего брата до конца 55-го года приходилось возить в детский сад через пол-Москвы – на Моховую. А открытия каждого нового магазина ждали с нетерпением, как праздника.
В 57-м году Кировско-Фрунзенскую линию метро продлили до «Спортивной», а в самом начале 59-го года был пущена станция «Университет». Открытие метро как по волшебству изменило всю жизнь нашего района. И прежде всего это коснулось тех, кто преподавал или работал на гуманитарных факультетах МГУ. Моего папы – в том числе. Вместо часа с лишним на автобусе по Ленинскому проспекту теперь до центра мы добирались за 15–20 минут. Отныне и навсегда мы перестали быть жителями глухой московской окраины.
Пространство нашей дворовой детской жизни было ограничено двумя домами по Ленинскому проспекту – 66-м и 68-м (где находился всем известный «Зоомагазин»), улицей Молодежной и следующим домом по Ломоносовскому – 18-м (с книжным магазином). Мимо 18-го дома пролегал путь на общую для всех близлежащих домов территорию – пустырь. Рядом с проспектом на пустыре находились отвалы от строительства Главного здания МГУ, куда мы ходили в походы (с бутербродами, приготовленными нашими мамами) и где занимались раскопками. Добывали мы там карбид, от которого шипели и бурлили все близлежащие лужи, и свинец, из которого можно было сделать много всяких полезных вещей. Ближе к Университетскому проспекту располагались карьеры, которые зимой превращались в настоящие горы, привлекавшие толпы лыжников. На месте добычи свинца теперь – Цирк на проспекте Вернадского, а на месте гор – Театр Наталии Сац.
Рядом с домом стояли две школы1. Здания школ были красного кирпича. Наша была 14-я, а в другой некоторое время находился таинственный институт, в котором работала мама моего друга. На полках в этом институте стояли большие банки, а в них в растворе плавали зародыши. Я увидел эти банки, когда мы с другом зашли к его маме, и с тех пор предпочитал обходить это здание стороной.
Зелени вокруг было немного. Остатки старых деревьев и новые посадки. Весь двор по периметру был засажен кустарником, который осенью покрывался белыми ягодами с большой косточкой. Эти косточки стали нашим подручным оружием и летали в многочисленных битвах по всему двору, поскольку были скользкие и довольно крупные. Весеннее цветение собирало огромные стаи майских жуков. Они носились друг за дружкой у кромок деревьев, освещенных уличными фонарями.
В округе попадалась и кое-какая живность. На территории Дворца пионеров на проспекте Вернадского были большие пруды, где любители аквариумных рыбок добывали циклопов, и там же водилось немало ужей. Один мелкий уж, пойманный в тех краях, жил довольно долго у меня между оконными рамами к вящему «восторгу» моей бабушки и мамы.
Сам дом имел довольно сложную форму – две арки с подъемами, внутренний двор с уступом под склад – и был идеальным местом для игр, прежде всего, – в казаков-разбойников. Весь асфальт вокруг дома в те годы был исписан меловыми стрелками-указателями. Велосипедов тогда было мало, но были самокаты, деревянные, самодельные, на подшипниках.
Девчонки в наших мужских играх участия не принимали, они в основном играли в классики или прыгали через скакалки. Гранитное основание дома прекрасно подходило для испытания маленьких бомб. Делалась конструкция из гаек, туда засыпалась сера из спичек, все это туго закручивалось, и бомба запускалась в гранитную стену. Играли в чижика, штандер, хоккей.
Но все-таки над всем царствовал футбол.
