В одном неизвестном городе N стоял дом. Это был такой непримечательный старый старинный дом, разбитый, ветхий и сухой. Он был корявый, многих досок в фасаде не было и через щели и отверстия на их месте холодно сочились сквозные струи ветра. Дом от этого казался ещё мрачнее и захудалее, настоящий сказочный или ещё какой фантастический, выдуманный, достаточно необычный по архитектуре,– этим в общем-то и интересный,– загадочный и притягивающий внимание дом.
Сказывали, что в нем жил один господин, состоятельный и преуспевающий в сфере аграрного бизнеса малый, или его семья, или он вместе с семьёй, но сейчас дом был пуст.
Все ходили вокруг да около, и дом уже давно никто не замечал. Лишь уличные мальчишки, весело игравшие на его территории, находили его прекрасным местом для своего времяпрепровождения.
Однажды утром в городе был сильный туман, так что и ближайшие вещи, люди и здания пропадали из виду в отдалении двадцати метров. Шёл моросящий дождь или то, что едва ли можно было назвать дождем, скорее что-то тонко-мелко- точечное, падающее под определённым углом, с определенной постоянной силой сбоку на лицо: щеки, нос, и на одежду. Все шли в ожидаемо одетых длинных вещах. Это были плащи, длинные куртки, а в некоторых случаях пальто, проигрывающие, конечно, в этом негласном поединке защищающего от дождя и мороси убранства и оставляющие,скорее всего, промерзшим или того хуже промокшим своего хозяина.
Было утро обычной рабочей недели, такое мокрое, сырое и тоскливое. Утро, каким оно может быть как раз в случае такого применимого к данному описанию тумана. Все это: промозглый, серый, осенне-зимний город, окутанный плотным, манящим, витиеватым, пахнущим сыростью и холодом,вездесущим туманом, – все это рождало атмосферу забытья и дискомфорта, который испытываешь во время подобной погоды и пребывая в таких местах, как город N. Так вот, люди шли, равнодушно проходя мимо загадочного дома, но дом этот часто притягивал взгляд и чем-то заманивал и тянул к себе.
Однажды я решил заглянуть внутрь. Понять и увидеть своими глазами то, о чем все замалчивают и если говорят, то вскользь как-бы нехотя, промежду прочим и быстро забывают, переходя на другую тему разговора. Дело в том, что несмотря на принятую негласно политику молчания по отношению к дому, о нем в городе ходили определенные слухи, а быть может легенды, так как подтверждения всему этому не было, равно как и ни одного известного человека, утверждающего, что все, о чем ходят слухи или же хоть что-то из этого было увидено им самим и таким образом разоблачено и доказано. Тем не менее штука и совсем каламбурная история, которая вызывает смех или как минимум улыбку на лице, так как в ней участвуют здравомыслящие взрослые люди,– так вот штука состояла в том, что все как один были явно убеждены и уверены в истинности информации и как бы приняли за правду все об этом известное и неизвестное. Они проходили мимо, но знали , просто знали о сущности и тайне дома и как-бы панибратски обращались с ним, с его, если можно сказать, личностью и всем тем, что этот дом из себя представлял. Они считали его за друга, недвижимого соратника и товарища, который всегда находился на одном месте. Таким образом, дом приобрёл славу достаточно незаменимого и важного объекта в жизни города и общества. Дом был символом надежности, крепости и верности, при этом одновременно был загадочен и непонятен.
Возвращаясь к моему долгожданному посещению этого места, скажу, что первым делом я прошёл мимо захудалых кованных ворот, проржавевших и местами изогнутых и поломанных энергичной ребятней. Этим воротам и ограде, изготовленной в том же, старинно-классическом стиле, с некоторыми вставками из, возможно рококо и классицизма, было уже около шестидесяти лет, а может быть даже и больше. Как бы то ни было стоит сказать, что ковка была красивая и интересная. Ковка с вензелями и закруглениями, узорчатыми металлическими рисунками и ровным строем идущими перемычками ограды. Вверху над воротами был основной художественный элемент, повторяющийся по стилю в той или иной степени по всему периметру ограждения. Так, ворота и ограда создавали ощущение довольно солидного и когда-то дорогого защищения дома, до сих пор волей-неволей служившего непосредственным предназначением своему ветхому хозяину, хоть и по сути формального и скорее фиктивного и искусственного, больше визуального, так как через него можно было с легкостью пройти во двор.
Околодомовое пространство, другими словами двор, представляло из себя ни что иное как вытянутый прямоугольник, примерно двадцать на тридцать метров по периметру и внешним видом обозначало соломенно-серый, ровный кусок земли. На нем не было, пожалуй, ничего кроме дома, только сухая, не очень высокая,– примерно по высоте обуви,– хоть и достаточно ровная, трава. Проходя по тропинке, ведущей к крыльцу, я обнаружил, что она неказиста и в общем-то ничем не примечательна. Я имею в виду, что мои произвольные ожидания, наверное как и ожидания любого другого выборочного зрителя насчёт возможной старинно-буржуазной тротуарной плитки, очерченной интересным фигурным рисунком и выложенной в ряд или же в шахматном порядке не были оправданы. Вместо этого проход устилался тонким слоем мелкого коричнево-красного гравия, смешанного с землёй, привычного в здешних местах и не имел ничего лишнего, что создавало прекрасные условия для свободного и спокойного шествия к крыльцу дома.
