Жизнь – интересная штука. Сегодня мы хозяева судьбы, завтра – безропотно исполняем ее волю.
Каждый шаг приближает неизбежное, любой поворот ведет к конечной точке маршрута. И как бы мы ни петляли, где бы мы ни останавливались, меняется лишь время прибытия поезда жизни в депо. А как известно, машинист не властен над расписанием.
И все же мы можем выбрать рейс – повышенной комфортности или экономкласса, долгую пешую прогулку, а может, быстрый и легкий полет за счет других. Именно наш выбор определяет, насколько сильной окажется турбулентность, станет ли мягкой посадка и будет ли путешествие продолжено в том же направлении.
Выбирая маршрут, важно помнить, что даже в бизнес-джете приятным бонусом идет невидимый, но все замечающий сосед, добрый сосед, всегда готовый протянуть руку помощи. Нужно лишь соблюдать правила полета.
Благодарим вас за то, что выбрали наши авиалинии. Пристегните ремни и не отстегивайте их до полного приземления. Мы пронесемся по нескольким остановкам жизни небольшой группы людей, то ли случайно, то ли нет оказавшихся в одном и том же месте в одно и то же время. Поразмышляем о принятых ими решениях и постараемся сделать правильные выводы.
Приятного полета!
Девять утра. Шаги конвоя отбивали чечетку в висках арестанта. Бом-бом! Бом-бом! Все ближе и ближе. Все громче и громче. Десять заседаний. Десять. Всего десять заседаний, шесть присяжных и судья вершили судьбу несчастного арестанта. А несчастен ли он?
Можно ли говорить о счастье человека, обвиняемого в зверском убийстве добропорядочного правозащитника и его пышущей здоровьем молодой жены? Можно ли слушать жалостливые речи о невиновности пойманного с поличным? Можно ли давать волю эмоциям при виде исхудавшего лица совсем еще молодого парня, не видевшего жизни, не знавшего непогрешимой любви и не слышавшего смеха первенца?
Ответ однозначный – нет. Нет эмоциям, нет жалости и нет состраданию в совещательной комнате. Факты, факты и только факты. Доказательства, причинно-следственная связь и вина – единственные божества, достойные поклонения в зале суда.
В девять утра лучи солнца слепили сквозь оконное стекло, напоминая, что жизнь за решеткой течет своим чередом. Машины по-прежнему несутся по автобанам, любовники гуляют по паркам, а студенты просят удачи у своих талисманов…
Арестант все еще ждал и надеялся на чудо.
Звон ключей прервал его мысли. Пятнадцать шагов до зала суда – и бокс сменится на клетку. Нужно сделать пятнадцать шагов под пристальными взглядами. Осуждающими и презрительными взглядами тех, кто убежден звенящими браслетами. Сожалеющими и удивленными взглядами тех, кто определяет невиновность по внешности. Ненужными и непростительными взглядами случайных людей, ожидающих в коридоре.
Пятнадцать шагов, и арестант наконец свободен от браслетов. Исхудавший парень скромно сел за бесчувственные прутья решетки и стал ждать начала фильма с самим собой в главной роли. Всего тридцать лет за плечами этого бессовестного «негодяя». Тридцать лет он шел по дороге рядом с идеальными представителями общества. Тридцать лет он смел играть рядом с вашими образцовыми детьми, наслаждаться концертом рядом с вашими дружелюбными соседями и стоять в очередях рядом с вашими безгрешными матерями.
Кто же он – этот наглец? Вестников Константин Викторович собственной персоной.
Маленький Костя всегда выделялся среди сверстников. На детской площадке его голос был самым звонким, в школе он считался первым красавцем, а в институте – номером один среди будущих управленцев.
Окончив институт, Костя пробовал себя на низших должностях в администрации пары предприятий, и, осознав, что способен на большее, решил пробиться в систему государственного управления. Имея в багаже лишь небольшой опыт работы, неплохие профессиональные знания и минимальный набор связей, Костя случайным образом наткнулся на вакансию помощника руководителя департамента по контролю за безопасностью и с блеском прошел конкурс.
Еще бы, ведь Костины родные братья – упорство, целеустремленность и труд, Костины деды – стойкость и мужество, а Костина мать – сила и твердость ума.
И эта надежда на светлое будущее безропотно сидела на жердочке в клетке для подсудимых в ожидании своего часа.
Стрелка часов безжалостно отсчитывала мгновения Костиной жизни, не позволяя повернуть время вспять. Как сильно он этого желал! Как хотел бы задержаться в тот день на работе, застрять в пробке или даже попасть в больницу. Один день – и вся жизнь может пойти под откос. Один день – и о самоуважении можно и не думать. Один день – и живое золото волос сменит тускло блестящее серебро.
Пока часы отстукивали секунды оставшейся Костиной полусвободы, зал наполнялся репортерами, студентами юрфака, блюстителями закона и людьми с опухшими от слез лицами. Это горстка ослепленных горем родных и близких, на которых обрушился шквал негодования общественности. Их удел – вспышки камер, бесконечные допросы и непрекращающиеся слезы несогласия и возмущения.
«Как вы смеете заявлять, что мой мальчик, мой милый малыш мог хотя бы подумать совершить такое? Как вам хватает наглости врываться в мой мир без приглашения и кричать во всеуслышание о сокровенных уголках моего домашнего очага? Как вам хватает смелости смотреть в глаза убитой горем матери и спрашивать о душевной нестабильности ее единственного луча надежды?»
