– Вон там у нас камера пыток! Впереди – пещеры с удушливым газом, а на левом берегу реки площадка для казней. Сходим? Тебе там понравится, обещаю! Виселицы, гильотины, электрические стулья….
Летучая мышь говорила радостно и торжественно. Каждое её слово сопровождалось шуршанием больших чёрных крыльев, таким громким, что худой лохматый мальчишка, над головой которого она это проделывала, испуганно вздрагивал и спотыкался.
– Как звать-то тебя?
– Женька, – тихо ответил мальчик.
– А чего ты шепчешь, Женька?
Летучая мышь подлетела к мальчику и села на его нос, заслонив ему дорогу своими страшными гранатовыми глазами.
– Да не бойся ты! Ты же не на уроке. Больше скажу, теперь на уроки ты вообще ходить никогда не будешь. Но ты и сам это знаешь, верно? На то и рассчитывал, когда прыгал с девятого этажа?
Мальчик отрицательно покачал головой.
– Нет?
– Я на спор, – мальчик стыдливо опустил глаза.
– Надо же! – летучая мышь слетела с Женькиного носа так быстро, как будто его кожа её обожгла. – И так можно, оказывается… Знаешь, таких как ты у нас тут мало. Может даже в этом районе будешь единственным…
Голос у летучей мыши был хриплым и одновременно тонким. Она специально нависала у Женьки прямо над ухом и говорила вдвое громче, чем обычно. Всё затем, чтобы у того зачесались и заболели барабанные перепонки. Но дело было вовсе не в том, что мальчик ей не понравился. Просто такая уж у летучей мыши была работа – встречать вновь прибывших и сразу, так сказать «с порога», давать им понять, что в месте, в котором они оказались приятного будет мало.
Но мальчика, видимо, не сильно занимала болтовня летучей мыши. Он уже осмелел и даже решился поднять голову, чтобы с любопытством озираться по сторонам.
– А это что? – спросил он, указав пальцем в сторону низких, обложенных большими острыми камнями, дымящихся холмов.
– Совсем необразованный, да? Это же вулканы.
– А зачем туда идут люди?
– Ну, вот почему вам, новичкам, всё надо объяснять… – летучая мышь демонстративно вздохнула. – Там, внутри кратеров, есть «зеркала». Только это не такие зеркала, как ты думаешь – в них нельзя увидеть своё отражение. Там показывается мир живых людей. Вот, народ и ходит к этим вулканам, чтобы смотреть на своих родных. Ну, знаешь, на братьев своих, сестер, детей, любовников… Хотя, откуда тебе знать, ты ж сирота…
Летучая мышь засмеялась. Смех её был ещё писклявее голоса и таким скрипучим, как будто кто-то провёл тупым резцом по ржавой железяке.
– Эй, чего отстаешь? – мышь только сейчас заметила, что Женька застыл на месте, не сводя заинтересованного взгляда с карабкающейся по вулканам толпы. – Опоздаем ведь на аутодафе!
Но мальчик уже давно перестал слушать. Махнув летучей мыши на прощание, он пошёл в сторону одного из вулканов.
– Ну и ладно… – Обиженно объявила сама себе летучая мышь. – Я тут, собственно, отголосок последнего жеста доброй воли, а не в качестве няньки. Хочет уйти, скатертью дорога! Эй, Женька, – окликнула она мальчика.
Тот обернулся и летучая мышь увидела, что на губах у него открытая, детская, всё ещё живая улыбка.
– До тебя хотя-бы дошло, где ты оказался?
Женькина улыбка стала ещё шире. Он кивнул.
– Ну, если так, то бывай. И…. Женька, добро пожаловать в Ад!
1. Злые или добрые грешники
Женька сидел на тонкой скале и болтал ногами над кратером вулкана. Он разглядывал изображения в зеркалах, мелькавшие, как кино, по стеклянной чаше. Сидящий рядом с Женькой парень, одетый в камуфляжную форму, громко высморкался. Он не сводил глаз с девушки в длинном белом платье, кружащейся в танце в объятиях высокого светловолосого мужчины.
– Она забыла меня, – всхлипнул парень. Он повернул голову к Женьке и тот увидел в центре его лба глубокую обугленную отметину. – Я погиб всего три года назад, а она уже выходит замуж. Разве положено так быстро забывать любимого человека? – в глазах рыдавшего грешника горели обида и злоба. – Я вообще не должен быть в аду! Я погиб на войне – за справедливость, я Родину защищал! Почему я здесь?
Женька пожал плечами и отвернулся. Решив немного прогуляться, он спрыгнул на гладкую стеклянную поверхность и пошел в центр кратера. Люди под ногами Женьки гуляли в парках, ходили на работу, по магазинам, ездили в машинах, спали…
– Эй, ты! Немедленно убери свои ножищи с головы моей внучки! – Женька поднял голову и увидел, что ему грозит кулаком какой-то дед. – Да-да, тебе говорю!
Посмотрев вниз, Женька увидел, что его левая нога действительно стоит на макушке девочки с каштановыми хвостиками, и поспешил её убрать. Девочке было, наверное, лет пять. У неё были широкие густые брови и серьёзные зелёные глаза. Женька чуть отступил назад, чтобы увидеть картинку полностью. Оказалось, что девочка карабкалась вверх по стволу дерева и пыталась дотянуться до забравшегося на одну из веток котёнка.
– Вот глупый детёныш! – воскликнул дед. – Не понимает, что сорвется!
– Откуда вы знаете? – спросил Женька, присаживаясь рядом со стариком и не отрывая взгляда от девочки.
– Оттуда, что я за ней наблюдаю!
