Дневники
Дневник быта
Хлопнула дверь, словно крышка гроба. Я оказался на пороге своей прибранной квартирки, держа в руках пакеты полные продуктов. Скинув одежду, улегся на скрипучую кровать. Похмелье мучало с самого утра. Ума не приложу, откуда взялись силы прогуляться за едой. Жрать дома, по-сути, ведь было нечего, и этот вопрос ждал незамедлительного решения, хоть я из дома стараюсь не выходить по пустякам. В мире полно ненужных мелочей, в то время, как в моих палатах проблемы вселенских масштабов. Поспать бы часика три, и приступить к уборке. Сколь бы не было чисто дома, меня выводила из себя любая соринка, ожидавшая своего приговора. Казнить, нельзя помиловать, – вот мой вердикт. Пылесос находился в рабочем режиме два, а то и три раза в сутки. Каждый уголок квартиры отдраивался до блеска. Окнам не прощалось иметь даже символическое пятнышко. Я уже молчу про зеркала. Эти господа всегда были девственно чисты, им я уделял наибольшее значение. Ведь зеркала не умеют врать, грязная ложь им не к лицу. Потому то и я не терпел следов прикосновений, и капель.
После короткого и тревожного сна, я направился на кухню. Жена что-то готовила в трусах и моей футболке. Я, как умственно неполноценный залипал на ее маленький, но упругий зад. Качался взад-вперед на кухонном стуле, и не мог, вернее даже не смел противостоять потоку мыслей, не имеющих логической связи. Тело грубо и бестактно охватил нестерпимый зуд. Я чесался, стараясь охватить каждый миллиметр туловища, но к сожалению, рук не хватало, чтобы вовремя впиться ногтями в очаги раздражения.
Расчесав тело, в некоторых местах до крови, я поднялся с седалища, и направился к супруге. Нежно пристроился к любимому заду, обхватив руками бедра, и несколько раз поцеловал благоверную в шею. Как меня только угораздило жениться в юном возрасте? Может, я даже и любил жену, но кто она, если не верит мне? Она не верит моим прикосновениям. Она мне сказала, что сейчас не до меня, сказала, что готовит, и не может отойти от плиты. Бедная моя нежная женушка с самого утра крутилась на кухне, и так каждый день. Совсем скоро она поселится здесь, и останусь я один, совсем пусто и одиноко будет мне на скрипучей кроватке. В кастрюле бурлила вода. Это неимоверно потрясающее зрелище. С самого утра и до поздней ночи, в промежутках между уборкой пещеры, я прибегаю на кухню, в попытках отследить процесс готовки. Что же делает моя жена, каким образом она превращает закипающую воду в «восхитительное» домашнее блюдо. Но все мои потуги теряют смысл, стоит мне подойти ближе к плите. Ничего кроме бурлящей воды узреть не суждено. Любимая точно скрывает от меня магию кулинарии. Не исключено, что в ней томится страх пред моей хозяйственной натурой. Боится моя зая, что и на кухне ей место не найдется, ведь иные аспекты бытовых нужд узурпированы мужем. И останется ей лишь ублажать меня в постели, но как она этого не любит, просто на дух не переносит. Когда у нас с ней интим случился впервые, перед самим актом она предупредила, что совершенно равнодушна ко всем телам, кроме своего, и нет у нее интереса ко мне, но если того требует общественная норма, как неотъемлемую часть отношений, то она готова на великую жертву. К слову, одному лишь Богу известно, сколько этих жертв было до нашего знакомства, но как же оскорбительно осознавать: любимая не хочет меня, всего лишь угождает, коли уж необходимо. Как это мерзко, и унизительно, каждый раз желая ее, меня продирает чувство вины. Вот и приходится теперь вымаливать супружеский долг, с видом сожаления за совершенный грех, погубивший все живое.
Вновь зашумел пылесос, и сердцу тревожно в груди, да и я, собственно, достаточно молодой, но ближайшие предложения ничего грандиозного не предвещают, всего-то пробежку с засасывающим аппаратом по квартире.
Для уборки гостиной я значимой причины не нашел, поэтому сам для себя оправдал наличием пыли. Пыль – уникальный феномен. В любом бытовом споре между близкими людьми, пыль становится последним, зачастую неоспоримым аргументом. Когда тебе нечего предъявить мужу, или другому родственнику, проживающему с тобой, скажи: «посмотри сколько у тебя пыли, свинья» – победа гарантирована, даже если спор имел высокоинтеллектуальный окрас. Резкими движениями я полоскал бежевый ковер пылесобиралкой. Пожалуй, матросы так не драят палубу, как я несчастное одеяло для ламината. Всеми чакрами своей грешной я ненавидел этот безвкусный ковер, но жене нравился. Миловидная сука постоянно шутила о возможном браке с этой бежевой мразью. Женушка впадала в экстаз от собственного искромётного чувства юмора. Особенно получала удовольствие, если шутка меня задевала. Но я все же адекватный человек, и не должен ревновать супругу к ковру. Но я его ненавижу!
– Жрать иди! – раздался голос с кухни.
– Бегу, любимая, – ответил.
Отложив пылесос, направился на кухню. На лакированном столе стыла тарелка супа. Супруга не дожидаясь меня приступила к трапезе, посему когда начал поглощать блюдо, предварительно изучив содержимое, женушка уже мыла за собой тарелку.
Суп был соленым, других вкусов я не уловил. А вот жена, пока я ел, вновь приступила к готовке, на сей раз ужина. На дне тарелки плавал фантастический мир неизвестных доселе мне тварей. Каждый квадратик, каждый кружочек противостояли огромному металлическому пришельцу. Я медленно погружал ложку в бульон, захватывая все больше и больше мирных водоплавающих. Понемногу я разрушал некогда великую суповую цивилизацию. Совсем скоро от былого величия подводных городов остались лишь крошечные сгустки мертвых жителей. Какое потрясающе интересное блюдо, однако. По вкусу все приготовления жены неотличимы друг от друга, но каждое представляет собой уникальное зрелище. Когда-нибудь мне удастся разгадать кухонную тайну возлюбленной.
