В Советском Союзе в отличие от загнивающего Запада безработицы не было, но безработные были. Это те, кто никак не мог воспринять благую весть о том, что труд сделал из обезьяны человека. Для такой прослойки населения заботливая рука Родины предусмотрела статью 209 УК РСФСР (тунеядство) и приобщала непонятливых к этой непреложной истине в течение трехсот шестидесяти пяти дней в исправительно-трудовых учреждениях закрытого типа.
Вопросы занятости населения и наличия вакансий на предприятиях находились в ведении городских бюро по трудоустройству. В Артеме эта служба занимала два небольших кабинета на первом этаже горисполкома.
Молодой штурман Беляев узнал о существовании оного заведения совсем недавно и не потому, что ему вдруг разонравилась выбранная морская стезя. Вдруг внезапно он в полной мере ощутил себя молодым да ранним родителем двух детей со всеми вытекающими из этого последствиями.
Эту жизнеутверждающую весть он получил по прибытии в порт приписки своего судна. Совсем недавно его танкер из серии «малышей» пришвартовался к причалу нефтебазы в Находке после пятимесячного рейса в «полярке», где третий помощник капитана Беляев был проинформирован молодой женой, прибывшей его встречать, что в рейс она его больше не отпустит и что пора решать вопрос с квартирой – жизнь в частном доме у родителей становится слишком обременительной для них.
Впечатлившись услышанным, молодой мореплаватель, осознав всю меру, степень и глубину своей ответственности, решил поискать работу в Артеме, не увольняясь пока из пароходства. Ему предстояло совершить жизненный разворот на сто восемьдесят градусов, и сделать это было возможно, только сохраняя холодным рассудок и трезвомыслие.
Предстояло обучиться новой профессии, зарекомендовать себя на новом поприще, получить жилье, и будет тогда счастье. Задача, конечно, была из разряда фантастики. Но спустя полтора года звезды сложились так, что все вышеперечисленное с Беляевым случилось на раз-два.
– Ну и какая же ваша основная специальность? – отставив в сторону кружку с чаем, поинтересовалась у Алексея чиновница бюро по трудоустройству, порог которого он переступил в поисках будущей работы.
– Я – судоводитель, окончил мореходное училище, сейчас работаю на танкере третьим помощником капитана, – без особой надежды на успех ответил Алексей.
– Ну, в нашем городе плавать негде… Даже не знаю, что вам и предложить, – изрекла мадам Безнадега.
– Я где-то слышал, что можно переучиться на летного штурмана и работать в авиации. В Артеме большой аэропорт, – как вариант предложил Беляев. Совсем недавно вопрос переквалификации он обсуждал с друзьями.
– Мне об этом ничего не известно, но вот в том же аэропорту есть должность инспектора по кадрам, девяносто рублей зарплата, основное занятие – печатать на машинке, – предложила чиновница.
– Печатать на машинке я, конечно, могу. Спасибо, но у меня на иждивении двое детей и жена, на эти деньги прожить не получится, – ответил Алексей. Его средняя зарплата в пароходстве составляла сто тридцать рублей.
Возникшая невольно пауза затянулась, сторонам определенно нечего было сказать друг другу.
– Ладно, я пойду… Спасибо за прием. До свидания, – соискатель направился на выход.
– Послушайте, а может, вам в милицию попробовать? – произнесла вслед уходящему Беляеву инспектор по трудоустройству.
– В милицию? – ответил ей вопросом на вопрос ошарашенный Алексей и по инерции, больше для приличия, спросил: – А где она находится?
– Да вот же, внизу. Вы мимо нее сейчас будете проходить, – мадам кивком показала в окно, где виднелось невзрачное одноэтажное строение.
Первое, что воображение нарисовало Беляеву при слове «милиция», – это конвой в длинных до пола шинелях с винтовками за плечами и почему-то в буденовках. Это было смешно, нелепо и ужасно одновременно.
Второе, что пришло в голову, – реакция друзей, когда они узнают, что он вдруг стал милиционером, подумают, что это какой-то розыгрыш.
И третья мысль, что этого не может быть, потому что не может быть никогда. Все его неполные пять лет обучения в мореходке, весь близкий круг общения сформировал в нем крайне негативное мнение о милиции. Конечно, он не был отъявленным хулиганом, но законы улиц Владивостока в часы увольнений заставляли порой участвовать в боях без правил, как групповых, так и одиночных, после которых они с друзьями оказывались в отделении. И вот теперь он идет туда уже не в качестве задержанного, а устраиваться на работу… Это было дико и нелогично.
