Элистрия, 485 лет от Дня Катастрофы
Ночь выдалась безлунной. Тени, словно живые существа, скользили между древними деревьями Запретного леса. Воздух, пропитанный запахом влажной земли и магии, дрожал от напряжения.
Фигура в темном плаще бесшумно двигалась по едва заметной тропе. В руках женщина крепко сжимала сверток, который время от времени издавал тихий звук, похожий на детский плач. Каждый раз она вздрагивала и прижимала его крепче к груди.
– Тише, дитя, – шептала она. – Они не должны нас найти.
Эльвина знала, что преследователи близко. Совет Хранителей не простит ей того, что она сделала. Украсть артефакт Перворожденных – преступление, караемое смертью. Но у нее не было выбора. Внезапно лес озарился голубоватым светом. Женщина замерла, прислушиваясь к шороху листьев и треску веток. Они нашли ее.
– Отдай его, Эльвина, – раздался властный голос из темноты. – Ты не понимаешь, с какими силами играешь.
Из-за деревьев вышел высокий мужчина в одеяниях Верховного Хранителя. Его лицо, наполовину скрытое капюшоном, выражало холодную решимость.
– Понимаю, Маркус, – ее голос звучал твердо, несмотря на страх. – Лучше, чем кто-либо из вас. Пророчество должно сбыться.
– Пророчество? – Маркус презрительно усмехнулся. – Ты веришь в старые сказки? Артефакт должен оставаться под защитой Совета. Только так мы сохраним равновесие.
Эльвина покачала головой:
– Равновесие уже нарушено. Тьма приближается, и только Потерянный сможет остановить ее. Кровь Перворожденных должна пробудиться.
Она быстрым движением достала из складок плаща небольшой кристалл. Маркус шагнул вперед, но было поздно – женщина разбила кристалл о землю.
– Нет! – закричал Хранитель, но пространство вокруг Эльвины уже исказилось, образуя мерцающий портал.
– Когда придет время, Потерянный вернется, – произнесла женщина, делая шаг в сияющий проход. – И тогда даже вы не сможете остановить то, что предначертано.
Портал сомкнулся, оставив после себя лишь обожженную траву. Маркус опустился на колени, касаясь пальцами земли, где еще секунду назад стояла Эльвина.
– Ты не понимаешь, что наделала, – прошептал он в пустоту. – Миры не должны пересекаться. Никогда.
В ту ночь в Элистрии произошло невозможное – был нарушен закон, хранимый веками. А где-то в другом мире, в мире без магии и древних пророчеств, родилась девочка, которая однажды изменит судьбу обоих миров.
Что день пойдет насмарку, Аня поняла с самого утра, когда с ужасом обнаружила, что проспала. И это в день экзамена! И не просто экзамена, а экзамена у самого вредного преподавателя их потока… Грымза (так Аня называла её за глаза) сухопарая женщина за шестьдесят с вечно поджатыми губами и пронзительным взглядом из-под очков в тонкой золотистой оправе. Она славилась не только своей придирчивостью, но и патологической нетерпимостью к медлительности студентов. Её коронная фраза «Слишком медленно, садись, два», произнесённая ледяным тоном, давно стала притчей во языцех.
Наспех причесавшись и натянув первую попавшуюся одежду, Аня схватила помятый пакет с медицинским халатом и чепчиком в одну руку, в другую – учебник по фармакологии в голубой обложке, испещрённый закладками и пометками на полях. Сердце колотилось где-то в горле, когда она вылетела из комнаты общаги, едва не сбив с ног заспанную соседку, выходившую из душевой. Учиться в медицинском университете девочка из сибирской глубинки мечтала с десятого класса. Тогда она с родителями переехала в областной центр, и девушка все силы приложила к исполнению своей мечты – ночами сидела над учебниками, записалась на дополнительные курсы по химии и биологии, отказалась от всех развлечений ради заветной цели.
На улице вовсю светило июньское солнце, в кронах шелестели свежей листвой тополя, но летняя сессия не позволяла в полной мере насладиться этим. Со всех ног девушка помчалась в учебный корпус, что стоял здесь же, на территории студгородка. Небрежно махнув студенческим билетом перед носом сонного охранника, она побежала по гулкому коридору, на ходу путаясь в рукавах халата и пытаясь пристроить непослушный чепчик. Экзамен был в самом разгаре, у двери кабинета в напряженном ожидании своей очереди стояло всего пять человек. Запыхавшаяся и раскрасневшаяся, девушка поправила сбившуюся униформу и присоединилась к группе ожидающих. Попытки вспомнить выученный материал провалились, в голове стояла звенящая тишина. Время словно остановилось, секунды растягивались в вечность, а каждый взгляд на часы лишь усиливал ощущение бесконечного ожидания. Отстрелявшиеся студенты выходили с разными выражениями лиц – от торжествующих до убитых горем, вместо них заходили оставшиеся, и вот Аня тоже оказалась перед массивным столом экзаменатора. В горле пересохло от волнения, руки предательски тряслись.
– Так и будут стоять и сканировать эти бумажки, Федорова?
Голос преподавателя вырвал девушку из оцепенения. Она вздрогнула и схватила первый попавшийся билет, перевернула его, чтобы продиктовать номер, и внутри у нее все похолодело. Самая сложная тема, она вытащила самую ненавистную и путанную тему…
