Глава 1. Земельный господин
Новость о нападении на город разлетелась настолько быстро, что приобрела пугающий вес. От него до поместья Сфе́та всего лишь час пешком. Однако не успели немногочисленные работники собрать вещи и сбежать, как пришла весточка – через четыре часа после начала осады наёмники бежали. Но у слуг появился новый страх – они не знали, что ждать от своей госпожи, когда та вернётся из города.
Новую хозяйку звали Ра́дис. Она не так давно приехала в поместье. Служанка Бавва была одной из немногих, кто был уверен в порядочности новой госпожи Сфета. Девушка не показала обычных для представителей её рода черт: гневливости и поспешности. Ещё десять лет назад, когда дочь господина Ифа́тхи переехала жить к отцу, в ней не было какой-то особенной злобы. Только присущая любому ребёнку непоседливость. Лишь иногда, когда родители вынуждали проявлять покладистость, в опущенных глазах девочки был какой-то огонёк, то ли от обиды, то ли от стыда. Только один раз Радис показала своё недовольство и было это в момент очень важный и больной для неё.
Как только Радис в первый раз зашла в дом и заговорила, Бавве стало понятно, что девушка совсем не похожа на отца. Она не переняла его манеру командовать, видеть повсюду упрёки и привычку возвышать себя над окружающими. А ещё она не унаследовала от матери тягу к скандалам и мелким интригам. Говорила Радис по-простому, порой даже проще, чем слуги. Портило впечатление только то, что девушка была усмеркой1. Хотя и использовала свои силы лишь в домашних делах.
Когда Радис узнала о нападении на городок, то убежала туда. Бавва не сомневалась, что она вступит в бой. Если бы Радис не была магом, то взяла бы ближайшую палку, чтобы ей выбивать захватчиков. Служанке нравилась подобная решительность, но возможно, что после боя девушка проявит все тёмные стороны своего характера. Момент её возвращения станет моментом истины.
Бавва ждала её. Она сидела на подоконнике, смотрела на неухоженную клумбу перед входом в дом, ржавые кованые ворота и дорогу за ними. Ничего не менялось. Только облака иногда закрывали солнце. Бавва задумалась и не заметила, как госпожа Сфета уже прошла ворота.
Девушка спустилась и помогла открыть дверь поместья – почему-то это оказалось для Радис непросто. Бавва заметила, что на ней была не её одежда: рубаха не по размеру, излишне длинная юбка и старые лапти. Кроме прочего, руки, лицо и шея немного грязные, словно она упала в печную трубу, а потом старательно умылась без зеркала. Обо всём этом служанка решила не спрашивать.
– Госпожа? Как вы?
Радис посмотрела на неё затуманенным взглядом, облизнула сухие губы и помотала головой.
– Меня надо будет укрыть, принесите много воды, – задумавшись на мгновение, прошептала госпожа Сфета.
Она положила руку на перила и начала подниматься на второй этаж.
– Это само пройдёт. Надо просто…
Она тяжело вздохнула и прикрыла глаза.
– Просто подождать.
Бавва кивнула. Других указаний не последовало. Радис поставила ногу на ступеньку, схватилась за перила обеими руками и начала оседать.
***
Я не знала, сколько времени прошло после того, как добралась до поместья и как долго проспала. Возможно, было уже утро следующего дня.
Казалось, что половина моего тела онемела. Я начала ворочаться, стараясь устроиться поудобнее и снова заснуть. Мне стало жарко. На лбу выступила испарина, к ней прилипли волосы. Откинула покрывало: сил терпеть духоту больше не было. Кожа, изнеженная теплотой покрова, покрылась мурашками, словно вокруг была не моя комната, а суровая зимняя стужа.
Чтобы хоть как-то избавиться от нарастающей сухости во рту, я выпила воды. Глиняная кружка со сколотым краем и стеклянный графин стояли тут, рядом, на тумбочке. Баловались солнечными лучами, причудливо выпадающими из кружева занавесок. Графин был почти пуст: едва хватит ещё на одну кружку. Наверное, я сама его опустошила, но забыла, что просыпалась. Если никто не придёт и не наполнит его, то придётся как-то иначе справляться с жаждой.
Моё отвратительное состояние называется усмерской болезнью2. Как у некоторых раскалывается голова перед непогодой, так и мне нездоровится после затянувшегося боя. Надеялась, что скоро мне станет легче, но сейчас постоянно нуждалась в воде. Окажись я в таком состоянии на болоте, то без брезгливости опустила бы голову по самые уши в ближайшую лужу и напилась до такой степени, чтобы в животе не осталось места. О том, что пить грязную воду совсем неполезно для здоровья задумалась бы намного позже.
Каждые полчаса или чуть чаще у меня начинали невыносимо болеть пальцы, запястья и локти. Боль была настолько сильная, что я не могла ни о чём думать. Она играла со мной. Приходила. Наносила удар. И медленно отступала, чтобы потом вернуться в неожиданный момент.
Да-а, можно сказать, что она умела делать засады. Иногда я наивно откидывала покрывало, в надежде, что уже миновал последний укол. Но боль, как дикая кошка, впивалась в предплечья с такой силой, словно мстила за то, что посмела недооценить её коварство. Тогда я непослушными руками натягивала покрывало на голову.
Тепло баюкало боль, и казалось, мои ноющие конечности поглощали его, как земля после засухи с благодарностью впитывает капли первого дождя сезона. Тогда «покусывания» боли напоминали слегка саднящую рану.
