1
Все духовное понимание, братья, пусть ведется верой, надеждой, любовью, и более – любовью. Первые учат пренебрегать кажущимся благом, любовь – добродетелью душу соединяет с Богом, умным чувством Незримого ища.
2
Естеством благ только Бог. Бывает и человек – от прилежания к переменам благим ради Благого по-сути, во что не есть изменяясь, когда душа за прилежание к добру бывает в Боге так, как ее сила, действуя, желает: «Будьте благими и милосердными как ваш Отец, который на небесах».
3
Зла нет в естестве, и нет злого естества – зла никакого Бог не сотворил. Когда пожеланием сердца вносят в образ то, чего нет в сущности, тогда начинает быть оно же если так творящий хочет. Итак, должно всегда прилежанием к памяти о Боге нерадеть о навыке ко злу – естество добра сильнее к злу навыка: первое есть, второго нет – только когда содеевается.
4
Все люди – по образу Бога; по подобию быть только тем, кто ради великой любви свою свободу поработил Богу: когда мы не свои – подобны ради любви с собой нас Примирившему. Достигнет этого тот, кто свою душу уверит за изменчивую славу жития не бояться.
5
Свобода – воление души разумной, с готовностью двигающее к тому, чего она захочет; и уверимся, что готова иметь не одно добро, и всегда благой мыслью будем стирать память о зле.
6
Свет истинного внимания – это без погрешения различение добра и зла. Тогда путь правды возводит ум к Солнцу правды; приводит в безграничное просвещение к Нему внимания впредь с дерзновением взыскующего любовь. И избавлять праведное от досаждать ему дерзающих должно гневом безгневным – ревнитель благочестия не ненавидя, но обличая показывает победу.
7
Духовное слово умное чувство убедит действием – оно с любовью от Бога несется, и без потерь наш ум пребывает в движениях богоразумия; скудостью не страдает, неся озабоченность, и так расширяется пониманием, как действие любви хочет. Всегда хорошо с верой, через любовь действующей, ждать просвещение, о котором сказано: нет ничего беднее мысли вне Бога, о Боге философствующей.
8
Нельзя непросвещенному налегать на духовные представления – как и обильно освещающемуся благостью Святого Духа браться за говорение: где невнимание несет скудость, где говорить не дает изобилие – душа, любовью Бога упиваясь, при умолкнувшем гласе хочет наслаждаться славой Господа. Итак, середине надо, наблюдая действие, слова богоглаголанные начинать: во-первых, эта мера устроение слов славных дарует, во-вторых, многоценность просвещения питает веру говорящего с верой, чтобы за любовь к вниманию учащий первым от плода вкусил – «прежде трудящемуся делателю подобает от плода вкусить».
9
С одной стороны, одного Святого Духа и мудрость, и внимание – как все божественные дарования – но словно собственное действие каждое имеет: «Одному дается мудрость, другому – внимание, тем же Духом», свидетельствует апостол. Внимание опытом соединяет человека с Богом, в слова на темы душу не подвигая – и кто-то из филосовствующих среди уединенной жизни просвещается им в чувстве, к божественным словам не приходя. А если вместе с вниманием среди страха подается мудрость – что редко, она объяснит сами действия внимания; и первому обычно действием, второй – словом просвещать. Внимание несет молитва и великое безмолвие при всесовершенной беззаботности, мудрость – нетщеславное раздумье о словах Бога, и прежде всего – подающего Бога благой дар.
10
Когда раздражающаяся часть души движется против страсти, знать должно, время – молчания, час – брани. Когда неустроение, видно, или от молитвы, или по милосердию в тишину пришло – пусть движется влечением божественных словес, путами смиренномыслия оберегая ума крылья: кто себя крепко не уничижит, о величии Бога сказать не может.
11
Духовное слово всегда соблюдает душу нетщеславной – всем ее частям чувством света благодетельствуя, цену людей делает ненужной и всегда вне мечтания хранит мышление, всего его переменяя для любви Бога. Слово мирской мудрости всегда зовет человека к славолюбию, а опытом чувства благодетельствовать не может – хваля, дарит любление присущего себе, будучи созданием тщеславных людей. Расположение божественного слова познаем без обмана, когда с теплой памятью о Боге час безмолвия потратим на беззаботное молчание.
12
Себя любящий любить Бога не может. Себя не любящий «ради преизбыточествующего богатства» любви Бога – этот Бога любит, и никогда не ищет славу свою, но – Бога. Себя любящий ищет славу свою, Бога любящий любит славу его Создавшего. Души чувствующей и любящей Бога – всегда искать славу именно Бога во всех, которые исполняет, заповедях, а за свое смирение утешаться: Богу за величие слава подобает, человеку – смирение, чтобы ради него мы были населены Богом – что когда делаем, и мы, радуясь славе Господа, по святому Крестителю Иоанну начинаем говорить непрестанно: «Тому должно вознестись, мне – умалиться».
13
Знаю одного, так Бога любящего, и еще плачущего, что не как хочет любит – что душе его пребывать в теплом желании Бога в себе прославлять, себе – как несуществующему быть непрестанно. Этот не знает ни что он есть, ни что в самой похвале словесной: своего достоинства он не замечает в сильном пожеланием смирения, но служит Богу, как по Закону священнодействуют, и крепким расположением боголюбия прячет память о своем достоинстве в глубину любви к Богу, похвалу за нее скрыв духом смирения, чтобы в мысли для себя всегда быть «непригодным рабом», чуждым своего достоинства пожеланием смирения. Что должно и нам: творя всю честь – бежать от славы ради преизбытка богатства любви так нас возлюбившего Господа.
