Забудь… забудь… и откажись…
– Сегодня ты просто бесишь меня, – зло буркнула Клара, откинула одеяло и вскочила с постели. Но ей мало было сказанной фразы, она бросила вторую, пока еще мирную: – В состязаниях по занудству ты стал бы чемпионом.
Шелковый халатик висел на спинке кровати, она резко сдернула его и, не надевая, а держа в руке, прошла в угол к столику, стоявшему у противоположной стены рядом с балконной дверью. Налив в длинный бокал розового шампанского, Клара отпила глоток, после фыркнула:
– Ну и дрянь… Из какой кислятины это делают? Сколько раз говорить – я люблю полусухое? Мне плевать на производителя… Артур, ты слышишь?
А ему плевать на ее требования, упреки, жалобы, стоны, просьбы, слезы, как и на саму Клару наплевать. А посему лучшее, что он мог сделать, – ответить молчанием, тем самым не дать повода ей впасть в истерику. Это она способна на конкурсе самых противных баб не только титул чемпионки хапнуть легко, но и зарабатывать на мастер-классах в данной категории. Однако в заработках она не нуждается, а жаль, занялась бы чем-нибудь полезным вместо пилинга мозгов – чужих, разумеется, конкретно – его.
Клара обернулась и от увиденной картинки горькая усмешка задержалась на ее губах, усмешка обиды и разочарования. Артур полулежал на подушках, скрестив на груди руки, и смотрел в сторону, а там – стена без каких-либо украшательств; выглядел он хмурым, наверное, думал о неприятных вещах. Но какое дело Кларе до его неприятностей, по большей части они надуманны, да и вообще, проблемы есть у каждого, маленькие или большие – они есть всегда, не в спальнях же о них думать. Энергетический посыл исходил от нее мощный, он прочувствовал негативные биотоки и покосился на Клару, бросив вялым тоном:
– Оденься…
– А что тебе не нравится во мне?
Давненько перешагнувшая рубеж молодости Клара повернулась вокруг оси, бесстыдно показывая обнаженное тело со всех сторон. Нет, для тридцати семи выглядит она на все сто, да-да, на все сто тысяч баксов, истраченных на апгрейд экстерьера. Сказать, что деньги сделали ее бесподобной красавицей – это была бы бессовестная ложь, фигура у нее… сойдет, а лисья мордочка заурядненькая, хотя пластический хирург старательно искромсал личико вдоль и поперек. Искусство хирурга плюс дорогая упаковка и – все вместе кое-как смотрится. Только чтоб из-за Клары не спать ночами, а днем сходить по ней с ума… даже слепой вряд ли станет, у слепых видение внутреннее, оно замечает то, что зрячим не всегда доступно.
– Просто не люблю, когда ходят голыми, – пробубнил он после небольшой паузы, переведя взгляд снова на пустую стену, там интересней.
Подумав, Клара решила не злить Артура, накинула халатик, но не завязала поясок на талии. Она раздернула тяжелые шторы, потом прозрачные занавески, открыла балконную дверь, постояла немного. Видимо, ей хотелось вдохнуть свежего воздуха, тем самым охладить голову, иначе гаденыша Артурчика попросту прибьет, последнее время он регулярно напрашивается на взбучку. Да, она распускает руки, он тоже не остается в долгу, вот такая у них битая-разбитая love story.
Клара забрала со столика бокал с шампанским и вальяжной походкой (как придорожная шлюха – краем глаза оценил Артур) подошла к кровати, стала в ногах. М-да, у них что-то не клеится, она это понимала (он тем более). Однако вместо того чтобы искать причину и способ ее устранения, Клара подавляла раздражение, что плохо ей удавалось, а он… Он очень смазливый, моложе на целых восемь лет – фактически между ними пропасть! И как бы дамы бальзаковского возраста ни заверяли, будто разница в годах не имеет значения, она есть, черт ее возьми! И никакая пластика не сотрет границы, недостача юности и света – это внутри, в сердце, в глазах, на губах, отсюда желание взрослой дамы озорничать смотрится со стороны пошло, вульгарно. Клара все понимала. К этой пропасти имеется ядовитая добавка: бабы пачками вешаются на него – от соплячек до старых калош, убила бы их всех вместе с ним.
– Артур, что ты все время пялишься на стену? Там телевизор?
– Закрой балкон, – сухо сказал он. – Холодно.
И то правда, неласковый ветерок надувал тюлевую занавеску, совсем не препятствуя октябрьскому холоду, врывавшемуся в спальню.
– А мне жарко! – огрызнулась она на манер дворовой собаки, живущей за забором на цепи и облаивающей прохожих. – Жарко! И душно.
Взглянув на нее, Артур опустил голову, лишь бы она не заметила, как противна ему, впрочем, он частенько жалел ее, как жалеют убогонькое существо, появившееся на земле по ошибке. Но Клара не тупая, как ее гламурные подружки, она зоркая и успела заметить ледяные иглы в его очах, отчего завелась, перейдя на оскорбления:
– Ты меня не удовлетворяешь!
Нет, все-таки она дура. Думает, таким образом нанесла удар по его мужскому самолюбию? Ха-ха-ха! – рассмеялся Артур про себя, но не вслух, он знал: смехом приведет в бешенство злую фурию, а оставить ее без ответа на этот раз невмоготу, ну, вот никак…
– Ты меня тоже, – вернул он бумеранг индифферентным тоном.
– Секс с тобой скучный! – выпалила она, заводясь.
Еще одно его слово – и начнется извержение, Кларуся предсказуема, как погода для синоптика. Он устал от сотрясений и настраивал себя на безмолвие, хотелось посмотреть, что из этого номера получится: сдуется Клара или все равно накрутит себя до бешенства? Если честно, ему по барабану все ее состояния, если б она сдохла в мучениях здесь и сейчас, ему тоже было бы наплевать, а может, он даже обрадовался бы…
