Жила-была в одном маленьком городке прелестная девочка. В небольшой уютной квартирке старенького 5-ти этажного дома она вместе с папой и мамой росла, не ведая забот, в любви и неге. И только одно обстоятельство омрачало ее жизнь. Даже не обстоятельство, и ни в коем случае не недостаток, пустяк, мелочь – эта девочка очень любила еду. Причем любую.
Ещё будучи совсем крошкой с только-только проявившимися зубками, она уже вгрызалась в пышную сдобу, фрукты, шоколад. Ее бабушка сильно баловала родную внучку и умилялась, глядя на хороший аппетит девочки. Крошка росла на глазах, словно в каждую порцию потребляемых ею продуктов добавляли дрожжи. Но росла она не столько вверх, сколько вширь, и уже к пяти годам превратилась в пухленькую круглую пышечку с двойным подбородком, округлым животиком и выпирающей попкой.
С ней почти никто не хотел дружить. Выйдя во двор, девочка сразу пыталась присоединиться к группе играющих малышей в песочнице, но ее прогоняли, обзывая «пончиком». Она хотела играть в прятки с мальчишками возле гаражей, но те тыкали в нее пальцами и громко смеялись, а когда она в слезах убегала, вдогонку неслось обидное слово «толстушка».
Дома малышка сразу бежала к холодильнику и начинала есть все без разбора: колбасу с малиновым вареньем, сладкие помидоры, запеченные в кислом соусе куриные бёдрышки для папы на ужин, мясной рулет, если его готовила к обеду бабушка, копченую рыбу, но главное – молочный шоколад, который заботливая мама всегда покупала к чаю.
Девочка ела все это, стоя прямо перед холодильником, размазывая по щекам злые слезы обиды и липкое варенье. По ее подбородку стекал куриный жир, который она тут же слизывала. Что не успевало попасть в ее ротик и капало на одежду, слизывалось чуть позже, когда она успокаивалась.
К ужину мама удивлялась тому, что холодильник заметно пустел. Она звала дочку и строгим голосом спрашивала, что она ела и в каком количестве. Но та молчала, отводя глаза, и только липкие жирные пятна на платьице выдавали ее.
Мама наказывала дочку, ставя на несколько часов в угол и лишая ужина. За любимую внучку сразу вступалась бабушка:
– Что ты пристаешь к малышке? У нее отменный аппетит! Ты в ее возрасте выливала манную кашу дворовым котам через окно, а она всё кушает, да ещё добавки просит!
– Мама, а разве хорошо, что у нее в таком возрасте совсем нет друзей? Ее же дразнят все знакомые дети в нашем дворе, ей не с кем играть… Она приходит с прогулки вся в слезах и сразу бежит к холодильнику. Она сейчас уже на несколько килограмм весит больше, чем дети ее возраста. А что же дальше будет?
– Фу ты, подумаешь! – насмешливо фыркала бабушка. – Я в ее возрасте была точно такой же, меня всегда учили доедать и не выпускали из-за стола, пока моя тарелка не будет чистой. А другие дети – это проблемы их родителей, что не могут заработать и нормально кормить своих чад. Ты посмотри на нашу булочку! Ух, просто кровь с молоком, глаз радуется! А остальные девочки – худышки, кожа да кости, кому такие потом понравятся? Наша девочка для меня самая красивая! И не спорь со мной! Слышать ничего не желаю! Раз сама выглядишь как Кощей Бессмертный, так хоть внучку мне не порть!
Вот так и заканчивались все разговоры по поводу обсуждения веса девочки. Малышка-то всё своими ушками слышала и от того сильно тянулась к бабушке, которая любила ее просто такой, какая она есть. А то, что с ней никто не дружил во дворе, значит, ничего те глупые дети не понимают, не доросли ещё. В смысле не доели.
Но друг у девочки всё же появился. И вот как произошла их встреча.
Как-то раз вся семья: папа, мама, бабушка и девочка отправились гулять в городской парк. Они шли по большой площади, на которой стояло множество ярких красочных ларьков с различным товаром. И вдруг девочка резко остановилась, завороженная им – огромным ярким голубым воздушным шаром на толстой веревке. Шар раскачивался от ветра в разные стороны, подмигивая малышке нарисованным глазом, и улыбался ярко красной ниткой под носом. Девочка забыла, как дышать. Ее щечки надулись от восторга, словно у хомячка, когда тот набивает их орешками. Папа уже стал теребить дочку за руку, но та стояла и не могла вымолвить ни слова.
