Жила была девочка. И звали её по-разному. Кто Алиной, кто Марьяной, кто Вероникой, кто Христиной, а кто и Просто Никак.
Девочке было очень важно, как к ней относятся другие. Поэтому она выдумывала себе новые имена, новые образы, новые наряды. Она никак не могла определиться, кто же она такая на самом деле. Боялась найти себя. Боялась, что не понравится другим, боялась, что будет неудобной для мамы с папой, для школьных и институтских учителей и товарищей, для себя. Ведь это так ново. Так непривычно, непонятно, непредсказуемо и, поэтому, дико страшно. Ей было удобно бояться и играть в игры. Пока однажды, и в который уже раз, её жизнь не рассыпалась.
Алиной об неё вытирали ноги, Марьяной ей совали в лицо свою гордыню и откровенную тупость, которую сложно объяснить людям (точнее невозможно). Вероникой ей пихали в голову и куда попало всё, что попало – свои советы, свои истины, свои анализы ситуации. Ни о каком уважении, самоуважении, любви и верности не могло идти и речи. Как ей было жить сейчас? Кем же она была на самом деле? Она не знала. Но уже захотела понять.
Ей повезло. Когда-то она помнила себя, ту единственную, которую и любила. Она любила. Саму себя. Когда-то. Но кто-то сказал не то, а она ранимая, приняла близко к сердцу, засомневалась в себе, появилось чувство вины за неудобность и девочка рассыпалась. Помнила она, но вот никак не могла восстановить в памяти ту себя. Не то чтобы уж прожить её изнутри, хотя бы просто восстановить. И она начала.
Начала всё с начала. С чистого и белого листа. С белого – потому что она была чистой светлой и радужной, веселой и отзывчивой, доверчивой девчулей с огромными зелеными глазами, незабываемой искренней горящей улыбкой и розовыми здоровыми и сильными щеками, на которых виднелись две ели заметные чарующие ямочки.
Она была одна. Жила одна. Нет. Вы не подумайте, вокруг неё постоянно было полно народу, людей, с позволения сказать. Больше того, она почему-то, по какой-то одному Богу ведомой причине всегда оказывалась в гуще событий и в эпицентре внимания. Её «любили» буквально все. Эту загадку внеземного притяжения всех и вся к ней она не разгадала и по сей день. Возможно, это и не важно, а возможно, это и есть самое важное на свете. Люди чувствовали, буквально чувствовали кожей, что у неё есть Свет, есть Ключи, есть что-то, что напоминало им их самих. Она была такой искрящейся, манящей, пугающей, таинственной и одновременно завораживающей и прекрасной как яркий и невообразимый свет в конце тоннеля.
Она любила свой свет и одновременно боялась его. Ведь она никогда не стремилась стать центром притяжения и внимания, была тихоней, ей нравилось быть с самой собой наедине, и вообще, по правде сказать, она не очень то и любила всех этих «людей». В ком-то ей виделся динозавр, крокодил, в ком-то липучий паук, а в ком-то склизкий и противный по своей сути осьминог. Девочка ничего не могла поделать с этими чувствами, бушевавшими в ней за маской, уже маской, улыбающейся девчули.
Да. Она хотела быть одна. Мечтала об одиночестве. Об некоем отшельничестве если можно так сказать. Жила в городе, но когда оставалась с самой собой наедине мечтала оказаться в одинокой деревушке на отшибе какой-нибудь лесной поляны, а лучше в центре густющего леса с речушкой, протекающей неподалеку. К слову сказать, она, став взрослой по человеческим возрастным меркам, купила себе и дом и участок земли именно в таком месте, о котором мечтала с детства.
Именно в моменты одиночества она была наиболее счастлива. Любила жить и творить, мечтать и летать., путешествовать и созерцать, чувствовать, слушать, вдыхать и быть.. Но нужно было работать, существовать в этом людском зоопарке, полном рептилий, горгон и прочей, поражающей даже самое изыскательное воображение живности, жити и нежити.
«Имей храбрость быть собой» – сказала она себе и пошла. Что уж. Путь так Путь. Будем учиться.
По дороге ей открывалось много всякого невообразимого, неперевариваемого её маленьким и добрым Сердцем. Она встретила много жестокости, гадкости, приставучести, навязчивости и гнили. Но так же ей на пути попадались и Доброта, Любовь, Искренность, Счастье, и Вечность. Вечность была то прозрачной и бесконечной, то леденящей Душу, то холодной и злой, обжигающей до костей своей лютостью, то пронизывающей до самых глубоких глубин её Души Чистотой и Мудростью, Безусловной Любовью и одним словом, Вечностью.
Она не то чтобы любила жить или не любила жить…Она всё время сомневалась, а Правильно ли я иду, это ли мой Путь, почему Бог так жесток ко мне. Она оборачивалась назад и приходила в ужас, волосы, ее прекрасные длинные слегка вьющиеся волосы вставали дыбом и горели синим пламенем от увиденного, потом уже мерещившегося позади. Приёмник Боли сломался. Она хотела заткнуться, замолчать навсегда, однако её сила Духа не давала ей этого сделать и она смирялась и шла дальше. Во тьму или в свет, уже было не важно. Она просто шла. Просто это был её Путь.
