– Доброе утро, дорогой, – Ли развернулась на высоком крутящемся стуле и протянула мужу его утренний грейпфрутовый сок.
Как всегда в прекрасной форме, свежа и воодушевлена после своей йоги, при макияже, в довольно сексуальном наряде – майка и короткие шорты. Она привыкла работать над собой, это помогло с успехом отстать от возраста.
Взглянув на игривую улыбку Ли, муж нервно запахнул халат на выпирающем животике и, буквально выхватив бокал у нее из рук, уселся за стойку напротив.
– Аби, милый, ну не хмурься, – Ли грациозно сошла со стула и, зайдя за спину мужа, обняла его сзади. – Малыш, я ненадолго, меня не будет меньше недели.
– Не называй меня малышом! – рявкнул он грозно.
Чувствовалось, что мужчина разозлился не на шутку, и вовсе не из-за грейпфрута, который превратился в немой укор жены, недвусмысленный намек, что пора худеть. Также раздраженно разорвав объятия жены, он встал и, заложив руки за спину, начал вышагивать по кухне. Роста он был приличного и вида очень грозного, сложно даже предугадать, что произошло бы с его подчиненными, предстань он перед ними с таким вот выражением лица. Но его львице были известны все струночки и кнопочки его души и настроения, поэтому она все с той же лучезарной улыбкой продолжала просто внимательно наблюдать за ним.
– Я опять как дурак должен ехать один на этот чертов саммит. Целый день высиживать в битком набитом зале, делать умное лицо и бороться со сном, а тут еще и вечером придется в одиночестве идти на ужин, в театр и музей.
– Ты можешь отказаться от развлекательной программы.
– Отказаться?! – он остановился и возмущенно посмотрел на жену. – Ты издеваешься?! А где тогда я буду говорить о делах, об этих гребанных самолетах, о трубе, о погашении долга, о поставках газа наконец… В резиденции, где все прослушивается насквозь, или по телефону? – он смягчил тон насколько мог. – Ну, Ли, а ты пока поговорила бы о том о сем с его леди…
– Не хочу тебя разочаровывать, но его леди тоже не будет на этом саммите.
– А…
– И ее тоже.
– Это что, бабий бунт?
Ли непонимающе взглянула на мужа.
– Это мы по истории России проходили, когда я в Патриса Лумумбы учился., хорошее выражение… Послушай меня! Ты − жена президента уважаемой страны и всегда должна быть рядом!
Она взяла расписную глиняную чашку, привезенную из далекой ЮАР в память о сумасшедшем девичнике-сафари, и всыпала в нее мюсли.
– Вот только не нужно ущемлять мои гендерные права!
– Ты уже рехнулась со своими гендерными правами! Уже полстраны женщин в мужиков превратились! А ничего, что ты мои права тоже ущемляешь?
– Как именно? – не отрываясь от завтрака, поинтересовалась жена.
– Сейчас и так черте что творится в высших эшелонах, – он опять присел напротив. – Я второй раз на мероприятии такого уровня и без жены. А если начнут болтать, что мы с тобой разводимся, или того хуже, что я гей?
– Аби, любимый, – приблизившись, она положила руку ему на грудь и заглянула в глаза. – Это же замечательно, если кто-то из журналистов обратит на тебя внимание. Сейчас желтая пресса – главный рулевой общественного мнения! – затем вернулась к мюсли. – Не волнуйся, гей – это не актуально. Вот если ты появишься в кожаной куртке, о тебе заговорят все, и даже, возможно, заклеймят позором за то, что ты пользуешься продуктом, полученным путем убийства животного. Экология – вот фишка нашего времени! Кстати, в твоем докладе я отвела достаточно места теме экологии, нужно говорить об экологической ответственности как можно чаще и больше – политику нужно быть в тренде, а природу-матушку нужно выручать.
Ли взглянула на часы, и лицо ее обрело виноватое выражение.
– Аби, малыш, извини, через полчаса подадут машину. Я не хочу, чтобы из-за меня опять весь аэропорт ставили на уши.
Она обогнула длинную стойку для того, чтобы чмокнуть в щеку своего «малыша».
– Что за повод для вашего девичника на этот раз? – запоздало поинтересовался муж.
– Шанталь открывает ресторан африканской кухни…
– И где?
– В Рейкьявике, это в Исландии.
– Я в курсе.
Ли на мгновение остановилась на пороге кухни.
– Советуешь захватить побольше теплых вещей? − затем как бы между прочим. – Кстати, твоя кожаная куртка в гардеробной внизу. В Петербурге в это время года достаточно прохладно, хотя там так красиво, что не обращаешь внимания на такие мелочи…
– Ты что, хочешь меня подставить? – прервал муж ее теплые воспоминания о девичнике в российской Северной Пальмире.
– Ты о куртке? – сразу среагировала она. – Она искусственная, но выглядит как настоящая, даже «нос» поработал – создал ароматизатор с запахом натуральной кожи. Так что журналисты, скорее всего, не поверят и потребуют провести экспертизу, – она с улыбкой пожала плечами. – И ладно. Не сопротивляйся! У нас ведь демократия. Сними куртку прямо на улице и отдай. Отдай – пусть народ поволнуется и убедится в чистоте деяний и помыслов своего избранника.
– И здесь ты все подстроила, – недовольно проворчал Аби. – Ты хочешь лишить меня любой инициативы: сделай то, сделай это! Я как-никак президент, и мне не нужно устраивать шоу!
Ли улыбнулась и посмотрела ему в глаза:
