Очень странно пробудиться из-за того, что приснился кошмар. Тем более, если не заказывал никаких фантиков, а наоборот, хотел как следует выспаться перед матчем, и поэтому предпочел глубокий сон без быстрой фазы. Вместо этого пришлось всю ночь убегать от человека без лица по бесконечным, сумрачным переходам, среди колонн и арок, и какие-то статуи бесстрастно смотрели вслед из тьмы каменных ниш…
Проснувшись, Рюг уже не был уверен, что эти знакомые до малейшей трещинки стены, ковер, увешанный холодным оружием, собственноручно выкованным в хуторской мастерской, кубки и медали, вирбук с забытым в нем «лепестком» с записью новейшего боевика из жизни древних японцев, – не продолжение нечаянного сна. Рюг поискал взглядом нарушителя, тот оказался почему-то в дальнем углу, почти под самым потолком. Магические глазки паучка-фантопликатора были безжизненно тусклы, а плетущие паутину снов мохнатые лапки – судорожно прижаты к раздутому брюшку.
Вскочив с постели, Рюг подкрался к крохотному механоргу и для верности потыкал в него пальцем. Сорвавшись со стены, фантопликатор медленно опустился на пол. Рюг наклонился было, чтобы его подобрать, но пораженный несуразностью происшедшего, испуганно пробормотал:
– Ирма, похоже, мой фантопликатор сломался…
Ирма не ответила. Тогда он потер лоб чуть выше переносицы, но не ощутил привычной легкой щекотки. Несколько мгновений Рюг стоял, как громом пораженный, а потом подумал невпопад:
«Подумаешь, кошмар – плюнуть и растереть…»
Он посмотрел на себя в темное зеркало окна – ставни почему-то все еще были заперты – и попробовал мужественно усмехнуться. Ничего хорошего из этого не вышло – отражение получилось каким-то кривым, неуверенным в себе.
Оставался только один надежный способ обрести привычную бодрость духа. Сделав несколько упражнений, чтобы разогреть мышцы, Рюг надел кимоно и спустился в тренировочный зал, прихватив спортивный меч-катану. Тренажер, имитирующий спарринг-партнера, уловив приближение человека, развернулся и, не дождавшись, пока тот примет боевую стойку, нанес молниеносный удар. Рюга спасла случайность. Клинок тренажера, сверкнув широкой дугой, зацепился за колонну и, изменив направление, врезался в упругий пол спортзала. Видимо, орг хотел издали дотянуться до человека и для этого выдвинул единственную свою конечность дальше обычного. Пока Рюг, разинув от изумления рот, пытался сообразить, почему тренажер не предупредил об атаке, тот снова взмахнул клинком, но на сей раз человек успел подставить свой. Свист рассекаемого воздуха, стон металла и брызги осколков. Чертыхаясь, Рюг отшвырнул обломки катаны и кинулся прочь из зала, подальше от взбесившегося механорга.
На кухне, невесть зачем оглядевшись, словно за ним могли здесь подсматривать, он прижал палец к переносице и пробормотал:
– Ирма, тренажер тоже сломался. Разберись, пожалуйста… И завтрак подавай.
Ответа опять не последовало. Рюг пожал плечами, дескать, у старушки и без него хватает хлопот, и заглянул в окно сервировщика – завтрака не было. Он еще раз пожал плечами.
«Пойду к Пэм, может быть у нее…»
Что «у нее» – Рюг додумывать не стал. Собственный дом показался ему вдруг неуютным и чужим. Как был, в кимоно и босиком, он выбежал на улицу.
Маленькое белое солнце уже вовсю пламенело в сиреневом небе. Напоенный хвойным ароматом воздух был необычайно холоден, на траве сверкала изморозь. Рюг поежился. Сообразил, что бежать придется по инею, но за обувью возвращаться не стал.
Хутор просыпался. Неугомонные близнецы Фо и Джи носились в своем дворике, поливая, друг дружку из бластеров-брызгалок. Утренний холод и ледяная водичка были нипочем для тринадцатилетних сорванцов. Старикан Кью, закутавшись в плед, восседал в шезлонге, и дым от его сигары, струясь, поднимался в безоблачное небо. Соперник в предстоящем матче и закадычный дружок Лэн разминался на лужайке. Завидев Рюга, он приветствовал его непристойным жестом, который, впрочем, был парирован другим, еще более непристойным.
Здороваясь на ходу с соседями, Рюг подбежал к дому Пэм, подобрал и швырнул несколько камешков в открытое окно ее спальни.
«Дрыхнет, как всегда», – решил он.
– Рюг. – Пэм, оказывается, не спала, она вышла из калитки, кутаясь в халат. – Рюг, у меня что-то сломалось… – Она беспомощно наморщила лоб. – Я хотела пудинг со сливками…
Рюг, сразу забывший о собственных неприятностях, посмотрел на подружку с жалостью. Ох уж эта Пэм! Нелепый желтый халат, худенькие руки и короткие, крашенные «хамелеоном» волосы. Вид как у обиженного ребенка. Он улыбнулся и хотел уже сказать что-то утешительное, как вдруг из окна спальни, в которое он только что бросал камешки, вырвался длинный, копотный язык пламени, и, едва не зацепив ошеломленного таким оборотом дела молодого человека, охватил кедр в палисаднике. Выражение обиды на лице Пэм сменилось растерянностью. Огонь, между тем, уже бил изо всех окон, а крыша вдруг приподнялась и, с пронзительным скрипом сложившись пополам, медленно провалилась внутрь здания.
– Что… что это… Рюг? – прижав ладони к щекам, спросила Пэм.
Этот жест беспомощности очень удивил Рюга. Может быть потому, что «нелепая Пэм» всегда лучше знала, что и как надо делать, и за словом в карман не лезла. Подумаешь, пожар. Ирма потушит.
